Вместе с хлынувшей из моментально опавшего мышечного мешка жидкостью из разреза выпала… лапа. Однозначно звериная лапа, с мокрой тёмной шерстью и… с пальчиками, сжатыми в кулачок. Цвет кожи на этих пальчиках разительно отличался от голубоватой бледности кожи женщины – багрово-синюшный.
Женя уже видела такое. В смысле – такие пальчики у нерождённых малышей. Такие же вот багрово-синюшные крохотные пальчики.
Женя, двигаясь словно во сне, расширила надрез и извлекла наружу… это. Длинная вытянутая морда. Человеческое тельце… мальчик. И лапы – господибожемой, как такое возможно! – четыре тонкие звериные лапы. Три нормальные для зверя, и одна – с человеческими пальцами.
Плод умер от асфиксии. Кто бы или что бы это ни было – то, что жило внутри женщины, умерло от недостатка кислорода в крови. Словом, вытащенный наружу плод умер ещё до того, как погибла… «Мать, чёрт, это его мать!» Вокруг шейки плода несколько раз плотно, наподобие петли-удавки, обвилась пуповина.
Женя аккуратно положила мёртвый плод рядом с его… мамой. Во имя всего святого, что же это, а? Что же это, кто же это такой?!
Илларионова больше не вспоминала про выключенный диктофон и ждущего протокола вскрытия Стасова. Доктора охватил азарт исследователя-первооткрывателя, отодвинувший за скобки все остальные мысли.
Передняя брюшная стенка… Мышцы, фасции. У плода зубы и клыки, и он очень крупный! Как бы он стал выбираться на свет? Ведь даже при всём желании родовые пути не смогли бы растянуться до таких размеров! В этом… условном ребёнке килограмм восемь навскидку. Надо будет потом взвесить, кстати. Так как он собирался рождаться? Убив мать? Разорвав её изнутри зубами и когтями? Женя разворачивала рассечённые мышцы как лепестки пиона, и видела всё больше несоответствий – родовые пути совсем не подготовлены к родам, матка будто вообще отдельно от всего прочего… Вот оно! На внутренней стороне брюшной стенки Женя увидела закрытое клапаном отверстие из маточного пузыря. Клапан из очень плотной фасции***, даже больше похожей на надкостницу. Женя надавила на клапан, и брюшная стенка мёртвой женщины легко разошлась прямо по белой линии.