"Кто здесь?" – крикнула Александра, резко разворачиваясь, фонарь в одной руке, другая инстинктивно легла на рукоять табельного пистолета. Луч метнулся, выхватывая пустые стволы, мокрые ветки. Никого. Только шум дождя и шелест листвы.
Но Арс не успокаивался. Он упорно смотрел в одну точку, его рык стал непрерывным, низким, зловещим. Александра всмотрелась. Там, в глубине, мелькнуло что-то тёмное? Показалось? Или… запах? Кроме крови и сырости, на долю секунды показалось что-то ещё. Что-то химическое. Резкое. Как… растворитель? Или дешёвый одеколон?
И вдруг Арс рванулся вперёд, сорвавшись с места с громким лаем. Он влетел в кусты, ломая ветки.
"Арс! Стоять! Ко мне!" – закричала Александра, бросаясь за ним. Сердце колотилось как бешеное. Она влетела в чащу, фонарь выхватывал мелькающий впереди серый хвост. Кусты хлестали по лицу мокрыми плетями. Арс лаял яростно, преследуя невидимую цель.
Через двадцать метров кусты кончились. Они выскочили на асфальтированную дорожку, ведущую к выходу из парка. Арс замер на краю, крутя головой, рыча и обнюхивая асфальт. Он метнулся в одну сторону, потом в другую, явно потеряв след. Крупные капли дождя падали на его ощетинившуюся спину.
"Арс, ко мне! Хорошо! Молодец!" – Александра подбежала, схватив его за ошейник. Она сама дрожала – от холода, от адреналина, от ужаса найденного. Она огляделась. Дорожка была пуста. Только мокрый асфальт, тусклые фонари и стена дождя. Кто бы это ни был – он ушёл.
Собака подняла морду и ткнулась носом в её руку, требуя подтверждения, что он сделал всё правильно. Его глаза по-прежнему светились боевой готовностью.
"Хороший пёс, хороший," – прошептала Александра, прижимаясь щекой к его мокрой голове. Её взгляд скользнул обратно, в глубь парка, туда, где под старым дубом лежало завёрнутое в полиэтилен доказательство чьей-то нечеловечной жестокости. А потом вновь к пустой дорожке, где только что мог быть *он*. Тот, кто оставил этот "подарок". Тот, кто, возможно, наблюдал за ней, пока она его обнаруживала. Тот, кто знал, что она придёт.
Вдалеке уже завывали сирены. Помощь. Коллеги. Процедура. Расследование. Но внутри Александры, рядом с профессиональной холодностью, которая уже начинала формировать версии и цепочки, росло другое чувство. Глухое, леденящее. Не страх за себя. Страх, что они опоздали. Что опять опоздали. И гнев. Беспощадный гнев.