«Ой, простите… – прошептала она, ненавидя себя за эту слабость, за то, что он видит ее такой – жалкой и заплаканной. – Просто… много учебы. И… всё».
Он не спешил. Молчание повисло между ними, но оно не было неловким. Оно было наполненным. Анна чувствовала его взгляд на себе – тяжелый, изучающий, теплый. Она рискнула поднять глаза. И встретилась с его взглядом. Серо-зеленые глаза, обычно такие яркие и полные энергии на уроке, сейчас были глубокими, как омут, и полными… чего? Сострадания? Понимания? Бесконечной усталости? В них не было ни капли насмешки или осуждения, которые она видела повсюду последние дни. Только эта тихая, всепроникающая забота.
«„Много учебы“ – это важно, – сказал он мягко, и уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку. – Но не менее важно и твое состояние, Анна. Школа – это не только формулы и даты. Это еще и люди. И чувства. Иногда очень сложные». Он сделал паузу, и Анне показалось, что он смотрит прямо в ее душу, видит все ее постыдные, грешные мысли. «Если что-то гнетет… если нужна помощь или просто… поговорить – моя дверь всегда открыта. Не только как учителя физики. Как человека».
Каждое его слово падало на рану, как бальзам, и одновременно разжигало внутри адское пламя. Его близость была невыносима и желанна одновременно. Она видела линию его скулы, тень ресниц, как бьется пульс у него на шее, в том месте, где расстегнут воротник рубашки. Ее взгляд скользнул ниже, на его грудь под тонкой тканью рубашки, на сильные предплечья, на руки… Она представила, как эти руки обнимают ее, прижимают к этой груди, как его губы… «Нет! Прекрати! Это же он! Учитель!» – внутренний крик был полон ужаса и стыда. Но тело не слушалось. Внутри все дрожало от напряжения, как натянутая струна. Между ног пульсировало, тепло разливалось по низу живота, заставляя ее невольно сжать бедра. Она чувствовала каждую его молекулу в воздухе, каждый вздох. Ее собственная кожа горела, будто касалась раскаленного металла. Она хотела вскочить и убежать, и в то же время хотела прижаться к нему, уткнуться лицом в его шею, вдохнуть его глубже, раствориться…
«Спасибо… Алексей Сергеевич, – прошептала она, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Голос дрожал, но она смотрела ему прямо в глаза, утопая в их глубине. – Я… я просто устала. Пойду, пожалуй…»