Веселые голоса за дверью резко прервали воспоминания. Затем послышался предупреждающий стук ноготков по красному дереву. Анкель поспешно вскочил на ноги: его повело в сторону. Это поезд встал на радиальную кривую. Двери приветливо раздвинулись, и внутрь ввалились весело щебечущие сестры: Элли и Грета. Элли была облачена в свою любимую одежду: амазонку темно-оливкового цвета и маленькую мужскую шляпку в виде цилиндра, из-под которой волнами спадали красивые белые кудри, а вот ее сестра, хоть и нарядилась в бальное платье, своим видом напоминала неуклюжую буфетчицу.
– Заждался, мой хороший? – кокетливо воскликнула Элли и легонько клюнула Анкеля в щеку. От нее пахло терпким дорогим табаком и апельсинами. Юноша снова неловко пошатнулся и чуть не упал.
– Чем занимался в наше отсутствие?
– Я…
– Опять прислушивался?
Анкель виновато опустил глаза: потерянный взор его уткнулся в дорогой ковер черного цвета с растительным орнаментом. Непроизвольным жестом он прижал ладони к ушам, словно желал таким образом закрыться от посторонних звуков.
– Ну-ну, – ласково промурлыкала Элли и легонько потрепала его по щеке. – Сегодня тебе все можно. Это твой день.
– Сколько нашему мальчику? – поинтересовалась Грета, скользнув алчным взглядом по фигуре именинника.
– Ты бы сколько ему дала?
– Худощавый, но сложен хорошо, плечи широкие, а талия узкая; в целом, вполне оформившийся мужчина, я бы дала ему лет девятнадцать. И такой красавец! Лицо истинного аристократа: благородное, брови вразлет, ресницы веером…
– Прекрати! Не вздумай смотреть на Анкеля таким масленым взглядом! И вообще, достань-ка лучше канделябры.
Грета недовольно фыркнула, но подчинилась. Наклонившись к мягким диванам, она ловко вытащила из-под них витые подсвечники из бронзы, украшенные рубинами. Зажгли свечи: и хоть сквозь мозаичную розу на сводчатом потолке в помещение проникал уныло-серый свет, стало не в пример лучше видно. Из полумрака выступили тревожные детали: острые хищно-багровые подлокотники диванов, массивный деревянный стол, украшенный резьбой, огромные походные саквояжи из натуральной кожи с разинутыми пастями. Темный гобелен с изображением злобной гаргульи наполовину закрывал серый линкруст3 с рельефной поверхностью. А кованые ручки таинственно мерцали, словно глаза диких зверей. Очень дорого и мрачно, однако Анкель знал, что купе Элли в вагоне первого класса выглядят еще богаче.