Грета достала виски и деловито разлила по рюмкам. Поезд качнулся, чуть не расплескав янтарную жидкость. Затем она закурила, мерзко причмокнув, и выпустила перед собой пепельно-серое кольцо. У нее под ногами была плевательница. Анкель тихо закашлялся. Пепел витал повсюду: снаружи он хаотично разносился ветром, а здесь его создавали сами пассажиры, словно им было мало. Без устали стирают легкие в серую стружку, а за ними и все остальное. Сильный порыв ветра ударил в окно, и юноша нервно вздрогнул.
– Выпей, – предложила ему Элли, интимно приобняв за плечи. – Станет легче. Ее приглушенный голос напоминал шипение змеи.
Анкель послушался и сделал осторожный глоток. Горло неприятно обожгло, и он поморщился. Тотчас же губ его коснулись другие – жадные, влажные. Чужой язычок слизнул каплю виски, и его замутило. Никак он не научится получать удовольствие от простых вещей.
– Хочешь десерт? – вызывающе грудным голосом поинтересовалась Элли, преданно заглядывая ему в глаза.
– Д-да, – неуверенно отозвался он, чувствуя, как кровь бешено понеслась по венам, точно пар по трубам котла. Интересно, что она имела в виду? Никогда нельзя было с точностью предугадать, что придет ей в голову. Элли всегда отличалась непредсказуемостью.
Она легко поднялась на ноги и скрылась в смежной комнате, а затем вернулась, держа в руках малиновую коробку, перевязанную шелковой лентой. Пару секунд Элли загадочно похрустывала картоном, а затем, точно ловкий иллюзионист, сняла крышку.
С невольным любопытством Анкель следил за ее грациозными движениями. Его компаньонка была удивительно хороша собой.
– Сю-юрприз! – дурачась, весело протянула она. В коробке скрывался роскошный многоярусный торт с кроваво-вишневой глазурью. Свет красиво играл на лаковой поверхности, воздушные меренги были запорошены какао-порошком, точно пеплом, из бисквита хищно торчали острые кусочки манго, будто зубы пираний. Анкель медленно осматривал это произведение искусства: снизу вверх, чтобы не пропустить деталей. Ведь он знал, что Элли старалась для него одного. Сердце тревожно билось о стальную решетку ребер, эхом отражаясь в ушах: Анкель отчаянно не любил сюрпризы. А потом взгляд его застыл, и он сам будто окаменел.
Верхушку торта венчал странный круглый предмет, не вишня. Анкель неприлично уставился на него, пытаясь понять, что он видит. Отчего-то ему очень важно было разгадать эту загадку. Уже начинавший мутнеть, с по-кошачьи узким зрачком, но пока все еще различимого цвета. Человеческий нежно-голубой глаз. Совсем как салфетки в вагоне-ресторане. Осознав только сей ужасающий факт, Анкель скорчился в мучительном спазме, и его стошнило прямо на ковер. Элли от удивления разжала руки, и кровавый торт обрушился ей под ноги. Глаз покатился по дребезжащему полу, а когда он остановился возле ботинка Анкеля, стало очевидно, что тот обознался. Это всего лишь крупная голубика.