, в котором оказалась посуда, перевернула сундуки, раскрыла ларцы – с таким же результатом. Единственное, что Элли удалось найти – меховую лодочку оливкового цвета с плоским каблуком. Но самое удивительное во всей этой истории заключалось в том, что туфелька была в единственном экземпляре! А где же вторая? Это на первый взгляд невинное открытие страшно обеспокоило Элли, чьи чувства и так обострились до крайности. Хотя, казалось бы, такая мелочь по сравнению с тем, что она потеряла память и едет в неизвестном направлении на поезде, где совершаются убийства и выкалывают глаза.
Элли принялась задумчиво вертеть в руках туфельку, пытаясь решить загадку, – взгляд неожиданно зацепился за нечто неприятное. Уродливые багровые пятна по бокам, уже засохшие, изрядно портили впечатление от нежно-оливкового цвета. Что такое? Краска или… Кровь? В ужасе откинула Элли предмет, столь ее напугавший. Ей почудилось, будто она держала в руках гадюку.
Кстати, а почему все-таки она потеряла память? Что с ней произошло? В своей голове Элли быстро прокрутила возможные причины амнезии: травма, алкоголизм, или… Что-то психологическое. А вдруг она как-то связана с убийством? Иначе почему в ее голове столь отчетливо мелькает это слово?
Странное ощущение зыбкости бытия поразило Элли до глубины души, окончательно вывело из равновесия. Сказать кому-то? Пожаловаться кондуктору или жандармам? Элли точно понимала одно: она должна непременно разобраться в том, что происходит.
Обескураженная неожиданным открытием, она поплелась в вагон-ресторан, где уже приятно играл патефон. Увиденное немного затмило волнение, ибо этот панорамный зал поистине поражал воображение, ослеплял, и не только своими размерами! Здесь горели мириады свечей, полы были устланы бордовыми войлочными коврами, в больших черных кадках стояли диковинные растения с огромными мясистыми лопухами-листьями, из-за которых осторожно выглядывали резные дубовые столы, привинченные к полу. Стулья представляли собой сундуки с высокими глухими спинками, украшенными лилиями. В многочисленных порталах сидели уродливые каменные гаргульи с открытыми пастями и подносами в лапах. Вместо еды на них лежали мраморные черепа. Сквозь кружевные стрельчатые потолки просвечивало лоскутно-серое небо, в простенках между колоннами торжественно красовались витражи, в которых отражались свечи. Чопорные официанты, выбритые до синевы, разносили гостям тарелки с пиццей, напоминавшей колеса. Вместо спиц повара красиво разложили руколу. Помимо этого, угощали осклизлыми устрицами и фуа-гра с джемом, а в самом темном закутке курили сигары и вели интимные беседы.