Начнем с того, что попытки Синодальных переводчиков «улучшить» Евангелия, пусть и не в таком откровенном виде, как в древности, никуда не делись… Фраза «радуйся, Благодатная», сказанная ангелом при входе к Марии, переведена буквально, а не по смыслу. По смыслу ангел приветствовал Марию, потому что «радуйся» в тогдашнем греческом языке было еще и общепринятым приветствием при встрече. Подобно пожеланию здоровья «здравствуй» в русском, или «хороший день» (guten tag) у немцев или «мир тебе» («шалом») на иврите. В контексте разговора «радуйся» действительно означало бы пожелание радоваться чему-либо, но в качестве первого слова при входе в дом – это, разумеется, приветствие. И корректный перевод на русский звучал бы или "здравствуй, Благодатная» или, лучше (все же «здравствуй» это звучит как-то слишком по-русски) «приветствую, Благодатная».
И это не мелочь и придирка. Это не то же самое, как в переводе Матфея заменили неблагочестивое «опозорить» на благопристойное «огласить» – даром, что в современном русском языке и слова-то такого нет. Нет, здесь все серьезно – неужто ангел разговаривал с Марией по-гречески? Как и в случае с Матфеевским «хотел тайно отпустить Ее» – автор, фантазируя, не отдает себе отчета, что древние иудеи никак не могли запивать гамбургеры кока-колой…
Далее, «Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие.»
Вам, уважаемый читатель, когда-нибудь являлся ангел? Лично мне, увы, нет. Но давайте представим себе, как бы это выглядело. Либо ангел выглядит как обычный человек и Мария сочла, что к ней в дом вошел просто некий незнакомый мужчина, либо, напротив, он выглядит как некое совершенно неземное существо – например, он светится ослепительным сиянием, лицо его сверкает как молния, и вообще она сразу поняла, что перед ней ангел.
А теперь посмотрите на реакцию Марии, как она описана автором. Совершенно очевидно, что ангел выглядел, как человек. Который вошел в дом, вежливо поздоровался, но затем сказал нечто крайне необычное – так что Мария "смутилась и размышляла". Это не реакция девушки лет 15-ти на явление ей вживую ангела небесного (вы только представьте себе), это обыденная реакция на странные слова незнакомого гостя. На основании чего же она поверила ангелу, если он не выглядел как ангел? И как она поняла, что это ангел? Ведь ангел ей этого не сообщал. Как и в случае с Матфеем, мы имеем дело с «литературным анахронизмом» – автор «знает» суть выдуманной им истории раньше героев повествования, а потому у него получается, что и герои тоже автоматически «знают». Он придумал, что ангела зовут Гавриил, но не догадался ввести в рассказ, что ангел представился Марии (да, ранее у него ангел представился священнику Захарии, но откуда следует, что это тот же самый ангел?).