Пришла Арина с игрушками. Уселась на полу, принялась баюкать Ванечку. Вдруг она спешно положила «сыночка» в кроватку. Задрала халат вместе с майкой, уставилась на свой живот.
– Мам, а почему он у меня ходит? – спросила с тревогой.
– Животик-то? Так всё просто – ты же дышишь. Вдыхаешь, он надувается, а выдыхаешь – становится пустым и тонким, как мешок, из-под крупы, – пояснила Елизавета, а сама подумала, какая же Арина интересная девчушка.
Дочка тем временем продолжала:
– Гм, значит, я одна дышу, а другие нет? Вон у бабушки ничего не поднимается.
В прихожей зазвучали голоса.
– Ученики вернулись, – Елизавета вздохнула с облегчением, поднялась с дивана.
В дверном проёме показался Коля – на голове дарёная пилотка, на плече ранец.
– Всем здрасть, – сказал он деловито. – Аринка, чего тут с голым животом расселась? Есть пошли.
Та одёрнула подол и поспешила за братом.
– Аринушка, перед едой следует помыть руки, – напомнила Елизавета. – Давай вместе.
Из кухни потянуло сладким ванильным ароматом. Когда Елизавета с Ариной вошли, на плите, ворча, уже закипал чайник. Надя сидела за столом. Коля сосредоточенно нарезал кекс. На блюдо ложились ровные треугольники с волнообразными нежно-золотистыми бочками, мягко оттенявшими белоснежную пористую сердцевину.
– Откуда это?! – воскликнула Елизавета, всплеснув руками, и вопросительно посмотрела на сына.
– Вот, мама, хватит картошку да хлеб есть, – начал Николай деловито. – Теперь я знаю, как можно еду добывать. Мальчишки рассказали, что на станции помогают приезжим вещи носить. Ну, после школы пошёл с ними. Смотрю, в вокзале немец с тяжеленным чемоданом. Я подбежал первым. На пальцах объяснил, что хочу помочь. Дотащил до машины. А он мне – большой кекс.
– Какой добрый дядя! – воскликнула Арина, сглотнув слюнку.
– Никакой он не добрый! – взвился брат. – Просто заплатил мне за работу. Ненавижу фашистов! Вырасту, стану военным, как папа. Буду бить этих гадов беспощадно, – он замахал невидимой саблей. – С бешеной собаки хоть шерсти клок, так ведь, мама?
– Коленька, сыночек, как же ты? Такой-то худенький. Смотри, брючки узёхоньки, да и те под ремешком в гармошку собраны, а такую тяжесть тащил.
Елизавета всхлипнула. Арина обвила её шею ручками и тоже заплакала.
– Ой, женщины, вам бы только реветь. Давайте уже есть.