– И правда, мама, зря вы так убиваетесь, – подхватила Надя, разливая по стаканам кипяток. – Мы с Колей уже взрослые: ему девять, в мне вообще десять. Вас в обиду не дадим.
Арина размазала остатки слёз по щекам, последний раз всхлипнула.
– Я тоже скоро вырасту и тоже маму защитю, – проговорила уверенно и прижалась крепче.
Улыбнувшись, Елизавета убрала с лица дочери тонкую прядку тёмных волос. Пересадила на соседнюю табуретку. Положила кусочек бисквита на блюдце.
– Отнесу бабушке Варваре.
– Она же спит! – напомнила Арина.
– Оставлю на стуле в изголовье. Проснётся – обрадуется.
Справившись с лакомством, Арина принесла «сыночка». Принялась качать его, расхаживая по кухне и приговаривая:
– Вырастешь, Ванюшка, пойдёшь на войну. Будешь в фашистов стрелять. Но если увидишь доброго дядю – сразу не убивай. Сначала дотащи его чемодан, куда скажет. А когда даст тебе кекс, вот тогда и пали.
Старшие захихикали.
– Ну, ты, Аришка, сообразительная, – сказала Надя, трепля сестрёнку по голове.
– Вся в меня, – важно вставил Коля.
– Не! Я в папу, – отрезала Арина.
– Поели, посмеялись, а теперь всем быстро спать! – распорядилась Елизавета. – Вам завтра в школу, а мне – снова пороги обивать: может, карточки на мясо и молоко наконец дадут.
***
Ожидания не оправдались. Елизавета в который раз возвращалась из Городской управы ни с чем. Уныло взирая на красно-жёлтый хоровод листьев, гонимых осенним ветерком, она вспоминала, как подобные картины изумляли в детстве. Теперь же зрелище навевало тоску.
Сентябрь был на исходе, но карточек ни на что, кроме хлеба и овощей, опять не выдали. Дети исхудали. Мать от еды отказывалась. Теряя последние силы, уже не вставала с постели.
Придавленная мрачными мыслями, Елизавета вошла в такой же мрачный подъезд. Не поднимая головы, прошла тамбур между дверьми и вдруг заметила, как от стены под лестницей отделилась фигура.
– Тише, – прозвучал мужской шёпот раньше, чем она успела закричать.
Человек в чёрном кожаном плаще шагнул из полумрака.
– Иван Потапыч? – прошептала Елизавета.
Она не видела старшего по дому с той встречи в комендатуре. Первым желанием сейчас было поблагодарить, что не выдал тогда. Но он остановил жестом, приложив палец к губам, и тихо заговорил:
– Елизавета Тихоновна, участились доносы на семьи советских офицеров. Уходите с квартиры, как можно скорее.