В открывшуюся дверь вошла лиса. Она так плохо выглядела, что казалось, в комнату вместе с ней прокралась беда. Места, вдруг стало меньше, свет померк.
Кролик выскочил из–за стола, засуетился.
– Сюда присаживайтесь, – он растерянно осмотрелся и предложил свой собственный стул. – «Растяпы. Про место для посетителей забыли». – Что у вас случилось, бабушка Фази?
Старая, известная на весь лес своей хитростью лиса тяжело опустилась на сиденье. Горестно согбенная спина немного распрямилась, тревожные глаза растерянно моргали, лапы подрагивали, она осмотрелась.
Чуки вскочил со стула и озабоченно забегал взад–вперед, непонятно зачем хватая со стола то лупу, то бинокль. Ойзи подался вперед, увлажнившиеся абрикосины распахнулись на пол лица. Он, не отрываясь, смотрел на несчастную Фази, переживательно пыхтел, и казалось, сейчас скажет своё коронное «Ой–й».
Фази вздохнула. Потом еще раз вздохнула. Когда она вздохнула третий раз, кролик не выдержал.
– Бабушка Фази, вас кто–то обидел?
– Внук. Перчик. Он застрял.
– Где застрял?
– В стене курятника в деревне, где же ещё.
– Так вы знаете, где он? Его не надо искать?
– Его надо спасать! – лиса сложила лапы перед грудью и умоляюще посмотрела на кролика.
Друзья переглянулись.
«У нас агентство по поиску, а Перчик не терялся. Что застрял в курятнике, не новость. Он постоянно вляпывается в плохие истории, когда–то это должно было плохо закончиться».
Лиса догадалась, о чём они думают. Лисёнок действительно имел дурную репутацию и несносный характер. Но он был её единственным внуком, лиса любила такого, какой есть.
Рот старой Фази скорбно изогнулся, уголки опустились, нижняя губа задрожала, из глаз покатились слёзы.
– Ой–й! – Ойзи прикрыл рот ладошкой, в уголке правого глаза блеснуло, вид у него был несчастней некуда.
«Не, ну так дело не пойдёт. Так нельзя работать!» – Крос присел на край стола.
В Ойзи полетел укоризненный взгляд, потом кролик посмотрел на беспокойно снующего Чуки, и принял первое директорское решение.