«Душа, опомнись: ты – не тело. Возвратись в источник свой», – писал Плотин. В данной главе развернуты следующие тезисы: ощущение завершения пути; мысли после написания 160-й книги; осознание: «Я ушёл вперёд от своего времени»; страх быть непонятым, рефлексия над смыслом признания; диалог с Тенью: «Зачем я всё это делал?».
Я стою на вершине собственной жизни. Вокруг – тишина, отзвуки прожитого гаснут в воздухе, как песня, которую уже никто не поёт. Я завершил свою последнюю книгу. Руки не хотят больше писать. Голова полна мыслей, но каждая из них – как пепел: рассыпается, едва коснешься. Всё уже было сказано. Всё уже написано. Но не всё понято. Не всё пережито. И, пожалуй, именно это – самое важное. Смотрю на полки, заставленные книгами – моими книгами, моими жизнями. Каждая – это попытка прорваться сквозь тьму непонимания, через толщу отчуждения, к другим. Но теперь я чувствую: не к другим я стремился – к себе. Это был не путь наружу, а путь внутрь. Я думал, пишу, чтобы мир узнал, а оказалось – писал, чтобы себя найти. Как говорил М.Хайдеггер, мышление – это не средство, а способ бытия. И, возможно, все эти книги были моей формой бытия – единственно возможной.
Покой. Впервые за долгие десятилетия я ничего не должен. Мне больше не нужно доказывать, защищать, убеждать. Впервые я позволяю себе быть простым. Просто быть. Просто жить. Просто молчать. Молчание – не отсутствие звуков, а присутствие смысла, который не нуждается в словах. Молчание – язык, на котором разговаривают с вечностью. Молчание – это завершённая фраза жизни. В этой тишине приходит Она – моя Тень. Не злая, не страшная, не трагическая – знакомая. Та, что была рядом всегда. Я сажусь рядом с ней. Мы молчим. Мы не спорим – нам уже не о чем спорить. Всё, что надо было доказать – доказано. Всё, что можно было потерять – потеряно. А всё, что осталось – и есть самое ценное: сознание себя.
– Что теперь? – спрашиваю я.
– Ничего, – отвечает она. – Мы возвращаемся.
– Куда?
– Туда, где всё ещё не началось. Где ещё можно не знать. Где ещё можно не бояться. Где можно только чувствовать.
Странно, я не чувствую прежнего страха и сомнения. Напротив, наступило странное облегчение: наконец-то можно отпустить. Отпустить свои титулы, должности, признание, всё, что так долго было тяжестью. Я ощущаю себя почти невесомым. Я – не академик. Я – не философ. Я – не хирург. Я – просто. Просто сознание, освободившееся от формы. Восточная мудрость гласит: «Когда ученик готов, учитель умирает внутри него». Быть может, я был сам себе учителем, и теперь, отпустив себя, я стал тем учеником, который готов к последнему уроку – уроку освобождения.