, – просто без конца! Мистер Гоббс вообще весьма неодобрительно относился к «британцам» и, рассказывая о революции, передавал удивительные факты о безобразных поступках противников и о редкой храбрости героев революции. Когда же он принимался цитировать некоторые параграфы из Декларации независимости, Седрик обыкновенно приходил в сильнейшее возбуждение; глаза его горели, щёки пылали, а кудри превращались в целую шапку спутанных золотистых волос. С нетерпением доедал он обед по возвращении домой, спеша как можно скорее передать всё услышанное маме. Пожалуй, мистер Гоббс первый возбудил в нём интерес к политике. Он любил читать газеты, а потому Седрик узнал очень многое из того, что делалось в Вашингтоне. При этом мистер Гоббс обыкновенно высказывал своё мнение о том, хорошо или дурно относится президент к своим обязанностям. Однажды после новых выборов мистер Гоббс остался особенно доволен результатами баллотировки, и нам даже кажется, что, не будь его и Седрика, страна могла очутиться на краю гибели. Как-то раз мистер Гоббс взял с собою Седрика, чтобы показать ему процессию с факелами, и потом многие из участников её, нёсших факелы, долго помнили, как какой-то рослый человек стоял у фонарного столба и держал на плече хорошенького мальчугана, который громко кричал и весело размахивал своей шапочкой.
Как раз вскоре после этих самых выборов, когда Седрику было почти восемь лет, случилось одно необыкновенное событие, сразу изменившее всю его жизнь. Странно, что именно в тот день, когда это случилось, он говорил с мистером Гоббсом об Англии и английской королеве, причём мистер Гоббс весьма неодобрительно отзывался об аристократах, в особенности же о графах и маркизах. Был очень жаркий день, и Седрик, наигравшись в солдатики с другими мальчиками, отправился отдыхать в лавку, где нашёл мистера Гоббса за чтением «Лондонской иллюстрированной газеты», в которой было изображено какое-то придворное торжество.
– А, – воскликнул он, – вот они теперь чем занимаются! Только не долго им радоваться! Скоро наступит время, когда те, кого они теперь прижимают, поднимутся и взорвут их на воздух, всех этих графов и маркизов! Час приближается! Им не мешает подумать о нём!..
Седрик, как всегда, взобрался на стул, сдвинул свою шапочку на затылок и засунул руки в карманы.