– А вы много видели графов и маркизов, мистер Гоббс? – спросил он.
– Я? Нет! – с негодованием воскликнул мистер Гоббс. – Хотел бы я посмотреть, как бы они явились сюда! Ни одному из этих жадных тиранов я не позволил бы сесть на мой ящик.
Мистер Гоббс так гордился своим чувством презрения к аристократам, что невольно вызывающе посмотрел вокруг себя и строго наморщил лоб.
– А может быть, они не захотели бы быть графами, если б знали что-нибудь лучшее, – ответил Седрик, чувствуя какую-то смутную симпатию к этим людям, находящимся в таком неприятном положении.
– Ну вот ещё! – воскликнул мистер Гоббс. – Они похваляются своим положением. Это у них прирождённое! Скверная компания.
Как раз в самый разгар их разговора появилась Мэри. Седрик сперва подумал, что она пришла покупать сахар или что-нибудь в этом роде, но оказалось совсем другое. Она была бледна и точно взволнована чем-то.
– Пойдём, дорогой мой, мама ждёт, – сказала она.
Седрик соскочил со своего сиденья.
– Она, наверное, хочет пойти гулять со мною, Мэри? – спросил он. – Прощайте, мистер Гоббс, я скоро опять приду.
Он был удивлён, видя, что Мэри как-то странно смотрит на него и всё время качает головой.
– Что случилось? – спросил он. – Вам, вероятно, очень жарко?
– Нет, – ответила Мэри, – но у нас случилось кое-что особенное.
– У мамы от жары разболелась голова? – с беспокойством спросил мальчик.
Дело было совсем не в этом. У самого дома они увидели перед подъездом карету, а в гостиной в это время кто-то разговаривал с мамой. Мэри тотчас же повела Седрика наверх, надела на него его лучший костюмчик из светлой фланели, застегнула на нём красный пояс и тщательно расчесала его кудри.
– Всё графы да князья! Пропади они совсем! – ворчала она себе под нос.
Всё это было очень странно, но Седрик был уверен, что мама объяснит ему, в чём дело, и потому он предоставил Мэри ворчать, сколько ей угодно, не расспрашивая её ни о чём. Окончив свой туалет, он побежал в гостиную, где застал высокого, худого старого господина с резкими чертами лица, сидевшего в кресле. Недалеко от него стояла мама, взволнованная и бледная. Седрик сразу заметил слёзы на её глазах.
– О Седди! – с каким-то страхом и взволнованно воскликнула она и, подбежав к своему мальчику, крепко обняла и поцеловала его. – О Седди, мой милый!