Они прошли узкую прихожую и остановились напротив раскрытых настежь дверей ведущих в общую комнату отдыха. Здесь были невысокие столы для настольных игр, низкие стулья с мягкими сидениями и спинками, и массивными ножками, диванчики, кресла. На стенах тёплого персикового цвета висели пасторальные картинки. В углу возвышался огромный телевизор.
– Интересно, а он цветной? – шёпотом спросил один из новоприбывших.
– Да, – громко ответил один из старост, – Здесь ещё и кинопроектор есть! Видите, вон тот оранжевый куб? Он – внутри. Пошли дальше.
Все прошли в другие двойные двери, расположенные прямо напротив тех, через которые они вошли. Следующее помещение оказалось столовой. И никаких торчащих вверх ножек стульев, поставленных на столы, не было. Кондрашка такого не любила, заявляя, что торчащие вверх ножки делают помещение казённым и убивают весть уют, и очень ругалась, когда уборщицы, помыв полы, забывали поставить стулья вновь на пол.
Здесь было очень уютно.
– Не так как у нас в интернате в столовке, – шептались между собой подростки. В их голосах слышалась обида. И обида эта была направлена на директрису интерната, в котором они воспитывались.
Стены были выкрашены в приглушённый, тёплый розовый цвет. В одной стене было пять больших, но узких окна, пятой была стеклянная дверь, ведущая во двор. Все окна были занавешены телесными капроновыми занавесями и ночными шторами из бежевого бархата. Во второй стене было окошко раздачи, сквозь которое были видны стеллажи с посудой. На третьей стене были натюрморты с рассыпанными вокруг ваз с виноградом яблоками, а на иных картинках в вазах лежали наоборот – яблоки, а вокруг вместо винограда валялись сливы. Обеденные столы были накрыты клетчатыми скатертями, на которых стояли пластмассовые ослики, навьюченные корзинами, из которых торчали баночки с солью и перцем.
– Гля, – прошептал чей-то восхищённый шёпот, – такие забавные солонки-перечницы восхитили и очень удивили ребят.
Прибывшие зачарованно вертели головами, то и дело издавая тихие возгласы. Мысленно один из старост отметил, что эти «детишки» самые тихие из тех детдомовцев, которые здесь бывали на его памяти – видать директриса интерната, в котором они воспитываются, держит их в железных перчатках. Ещё он отметил, что среди них нет ни одного пухляша, и все какие-то осунувшиеся.