– Это никак не связано с отчетом МакКинзи, – перебила ее Айрис. – По правде сказать, это вообще не связано с работой.
– Так значит… я не уволена? – осторожно уточнила Ким.
– Нет, – Айрис круто повернулась на каблуке, с удивлением глядя на Ким. – С чего вы это взяли? Конечно, вы не уволены. Вы выполняете работу в срок, она выполнена корректно, и я знаю, что у Совета директоров к вам никаких вопросов, значит, и у меня их нет. Повторюсь: это не связано с работой.
– Оу, – с облегчением и даже легким головокружением сказала Ким. – Ясно. Поняла.
– Это, – Айрис снова резко повернулась к окну, – вопрос гораздо более личного характера.
Ладно, вот теперь Ким точно абсолютно сбита с толку. Снова молчание. Железная Айрис снова повернулась спиной к окну и раскачивалась на каблуках, сжимая губы, и, казалось, тщательнейшим образом подбирала нужные слова.
– Так уж вышло, что я услышала ваш разговор за обедом. Когда вы рассказывали коллегам о вашем, скажем, свидании в Национальной галерее, которое не задалось. Совсем не задалось.
– Вы слышали? – переспросила Ким, не понимая к чему та ведет. Это было какое-то новое правило корпоративной этики? Больше не обсуждать личную жизнь в офисной среде, потому что это может отвлечь тебя от смертельно важных вопросов финансового анализа, оценки рисков или неопределенности? Зная эту стерву Айрис, всего можно было ожидать.
– Не подумайте, что я подслушивала, – уточнила Айрис, медленно шагая от окна и снова усаживаясь в кресло. – Отнюдь. Ваши личные дела – это ваши личные дела. Скажем так, просто вас невозможно было не услышать даже при всем желании.
В голове Ким проносились тысячи мыслей. Мама всегда говорила ей, что она разговаривает как сирена – дело в этом? Возможно, новый указ компании? Что бы ни происходило, разговаривать только нежным голоском котенка? Сама Айрис разговаривала на грани шепота: иногда приходилось даже делать усилие, чтобы услышать эту женщину. Это что, отныне новый способ общаться в офисе? Может, это из-за того, что она несла околесицу про того извращенца, который мастурбировал прямо посреди галереи, и ее откровенность кого-то задела? Ну, например, кого-то из тех чувствительных на вид стариков из Совета директоров.
– Это случилось не в первый раз, – продолжала Айрис. – Я нередко случайно становилась свидетельницей ваших оживляющих офис разговоров. В том числе ваших красочных историй из личной жизни. Естественно, вы имеете на это полное право. Я позвала вас сегодня для того, чтобы, возможно, найти что-то общее между нами.