!» Эта фраза была одной из ее любимых.
Сими выживала благодаря передачам с едой от Ронке, а еще лапше «три упаковки за фунт» из этнического магазина. По ночам она подпирала дверь комнаты стулом – боялась соседей-наркоманов.
Все это она скрывала от подруг. Когда они встречались (обычно по выходным), Сими делала вид, что справляется со всеми трудностями, и фальшиво улыбалась, будто все у нее нормально. А когда оставалась одна, то боролась со страхом и стыдом.
А потом в ее жизни появился Мартин. Они встретились на фотосессии в Лондоне – на корпоративной съемке профессионалов за работой для буклетов финансовой компании. Сими бегала по разным поручениям: то кофе принести, то реквизит поправить, то лицо кому-нибудь припудрить и, конечно, следить за расписанием.
Мартин стал первой моделью. Нужно было сфотографировать его за рабочим столом, чтобы он смотрел на экран с разными графиками с видом серьезного валютного трейдера, которым Мартин, собственно, и являлся. Но Мартин решил по-своему: он затягивал съемку, корчил рожи и отказывался прекращать, пока Сими не согласится пойти с ним на обед. Фотограф и коллеги Мартина подзуживали ее, и она в конце концов согласилась. Да почему бы и нет?
Небрежная светлая челка и добрые серые глаза, он был на пять лет старше Сими и здорово ее смешил. С ним она чувствовала себя потрясающе! Мартин стал приезжать в Бристоль почти каждые выходные. Сими останавливалась с ним в отеле «Дю Вин», радуясь, что сбежала из своей убогой комнатушки. Мартин был первым (и единственным) человеком, который не считал, что Сими совершила огромную ошибку. Он говорил ей: «Тебе не нужен диплом, чтобы добиться успеха. Ты умная и сильная. И ты станешь кем захочешь. Просто поверь в себя хотя бы наполовину так же, как верю я!»
Через три месяца она переехала к нему в Мейда-Вейл [30]. И вскоре стала бренд-менеджером в доме моды, которым управлял приятель Мартина. Сими начала получать больше, чем врач-стажер. С тех самых пор она больше не ела лапшу. Ей уже не приходилось выживать. Она процветала.
Как только Сими разобралась со своей жизнью, тревога вернулась. Ни с того ни с сего Сими охватил страх надвигающейся беды. Этот страх чувствовался даже физически – словно ее ударили в грудь. Из-за этого она стала раздражительной и подозрительной. Сими была убеждена, что очень скоро ее, самозванку, разоблачат, и тогда она потеряет все: работу, дом, Мартина. Так продолжалось несколько месяцев. И об этом она тоже никому не рассказывала. Вскоре тревога прошла так же внезапно, как и появилась. И сейчас вот – опять!