. В эпоху нестабильности и изменчивости судеб целых народов он выдвигал тезис о главенстве самосовершенствования и самодисциплины, который переносился не только на отдельно взятых людей, но и на целые политические системы. Неумеренная жестокость аристократии, по мнению Липсия, могла быть ограничена лишь сменой морально-этических ценностей, выводя на первое место вместо удачи («fortuna») дисциплину («disciplina») и повиновение («oboedientia»), таким образом давая монарху огромные полномочия, но также и делая его символом и олицетворением государственности, призванным заботиться об общественном благе. Еще одним существенным элементом данной доктрины было выведение также целой иерархии обмана, которая, наравне с таким инструментом, как величие («majestas»), должна была быть основным инструментом монархии в создании четко иерархизированного общества, которое было монолитным благодаря власти монарха. Также указывалось, что для благополучия и величия государства правитель вправе нарушать договоры (perfidia) и даже игнорировать законы и права своих подданных (injustitia)
145.
Липсий аргументировал свои идеи, ориентируясь, в первую очередь, на римскую историю, идеализируя период правления Августа (31 г. до н.э. – 14 г. н.э.), который сконцентрировал в своих руках всю полноту власти для выхода из тяжелейшего политического кризиса146. В этом отношении, по нашему мнению, можно отметить ярко выраженную преемственность политических аспектов концепций «римского мифа» и абсолютизма.
Нельзя не заметить, что в данном случае прослеживается, кроме всего прочего, влияние естественного права, на что указывает Боссюэ; монарх, в первую очередь, – это элемент общего механизма, отвечающий за исправность всей системы147. Привлекательность абсолютизма в данном случае как раз в том, что он наиболее отдален от анархии, а гражданские войны дают в обществе довольно живое представление об этом явлении, и при выборе между анархией и порядком ответ основных групп населения очевиден. Их замкнутость обуславливала значительные изменения в социальном составе общества и поддерживала развитие огромного бюрократического аппарата, которое, по мнению П. Андерсона, вело к межгосударственному взаимодействию148, причем как на политическом, так и на экономическом уровне