.
В то же время он подчеркивал особую значимость мифа как фактора духовной консолидации общества, видя в инструментализации элементов античной политической мифологии инструмент укрепления формирующихся централизованных государств своей эпохи, рассуждая, что «человек вследствие бесконечной природы человеческого ума делает самого себя правилом Вселенной там, где ум теряется от незнания»185. Вико выделяет ряд структурообразующих закономерностей, лежащих в основе мифологического творчества:
I. С развитием рационального мышления, способности к мыслительному абстрагированию первобытные фантастические образы всё менее насыщаются воображением и эмоциями и постепенно редуцируются до уровня «малых знаков».
II. Мифы с необходимостью превращаются в аллегории, которые содержат в себе два главных признака мифа: одушевление вещей и обобщение вещей и их отношений.
III. Мифотворчество теснейшим образом связано с поэтической метафорой, «каждая метафора оказывается маленьким мифом»186. Такими же маленькими мифами являются метонимии и синекдохи. Все поэтические превращения мифа суть следствия неумения «абстрагировать форму и свойства от субъекта»187.
IV. Мифологическое сознание было направлено исключительно на частности и не умело схватывать мыслью целое. Поэтому миф как поэтическая Фантастическая Универсалия исторически предшествует рациональной Философской Универсалии, которая возникает уже на основе прозаической речи и обладает способностью постигать целое.
Один из свидетелей взлета мысли эпохи «Великого века» и участник знаменитого спора «о древних и новых» Бернар Ле Бовье де Фонтенель188 активно рассматривал природу мифа, критикуя при этом столь популярную мифологему о «благородном дикаре», активно возвышаемую впоследствии Ж.-Ж. Руссо. Следуя традициям эпохи, сомнение возводилось в абсолют, позволяя сосуществовать аллегорической и демифологизаторской трактовкам мифа, хотя при этом анализ последнего был в основном линейным, что и порождало произведения наподобие «Трактата о трех великих лжецах». Тем не менее, Фонтенель склонен видеть в прошлом человечества лишь невежество и возведение насилия в абсолют, а также рождение мифа как попытки создания идеальной реальности, контрастирующей с миром, в котором господствует «право сильного».
Миф, по его мнению, формируют особое восприятие социального бытия, которое формирует устойчивое мировосприятие. Иными словами, миф порождает собственную «истину», которая укореняется в массовом сознании, сосуществуя с реальным положением вещей и изменяя его. Миф – как механизм формирования культурного ландшафта, как идеализированный образ, к которому стремится человек, конструкт рационального познания бытия, переплетающийся с идеализированным образом «Космоса», дополняемый многочисленными стереотипами массового сознания, и все они сведены воедино, порождая «образ золотого века».