Из Германии отца направили в тот самый Стрый. Смутно помню, как ехали в мягком вагоне. Это была моя первая поездка в поезде. В вагоне-ресторане отец купил баночку черной икры, с изображенной на ней осетровой рыбой. И по сей день дизайн этих баночек практически не изменился, вот только купить их почти невозможно из-за дороговизны и резкого сокращения вылова осетровых.
В Стрые, местные, кстати, говорят « в Стрыю», и все русскоговорящие его жители тоже говорили именно так, первые несколько месяцев пришлось жить на квартире в городе, пока не освободилось жилье в военном городке. Вот так я впервые столкнулся с местными людьми. Жили мы недалеко от стадиона «Авангард», который тогда, кажется, только строился. Позже я там занимался легкой атлетикой, там же была станция юных натуралистов. Это была улочка, застроенная частными домами, весьма добротными, что характерно для Западной Украины. Свои дома в советские времена там были всегда лучше, чем в российской глубинке, по той причине, что народ тамошний ловчей в наполнении собственного кармана по сравнению с русаками, которых они называли или кацапами, или москалями. К тому же и политика партии и правительства была такая – поднимать национальные окраины за счет Российской Федерации, которую доили тогда нещадно. Поэтому местным перепадало больше от общего социалистического пирога. Но это ремарки из сегодняшнего дня. А тогда я об этом и думать не мог, а просто жил.
Хозяева были «щирыми украинцами». Глава семейства, дядя Вася, работал пожарным. Его дочь, Оксана, была значительно старше меня и взяла надо мною шефство, вводя в круг местной ребятни.
Тогда-то я и понял, что я какой-то другой. Мои новые друзья говорили не так, вроде как коверкали русский язык. Они же в свою очередь и мне говорили, что я по «иншому розмовляю». Но в целом мы прекрасно понимали друг друга, а я так быстро приспособился к ситуации, что однажды пришел домой и заговорил на мове. Мама была в шоке, испугалась, как бы я родной язык не забыл. Но стоило нам переехать в военный городок, где все разговаривали по-русски, и все мое украинство закончилось.
По рассказам матери, местные относились к нам хорошо. Лишь однажды произошел странный случай. Когда отец был на дежурстве, ночью к нам стал ломиться какой-то пьяный мужик (у хозяев был отдельный вход). Орал, матерился, требовал открыть. Напуганная мама, помня инструкцию военного начальства, что с местными надо всегда быть начеку, так как с бандеровцами было покончено совсем недавно, достала отцовский мелкокалиберный пистолет, который он купил в Германии, и передернула затвор, знала, как. Стрелять, конечно, не пришлось. Дядька угомонился и ушел, оставив на память о себе кучу на крыльце. Вряд ли этот эпизод имел какое-то отношение к нашему москальству.