Украинский язык и литературу у нас преподавала Алла Андреевна Гутникевич. Не уверен, что она «западенка», скорее всего – восточница. Говорила на хорошем литературном украинском языке, кстати, и по-русски, общаясь с коллегами и учениками вне уроков мовы, говорила без малейшего акцента. Другими словами, была она достаточно грамотным педагогом, но требовательна до жути, я бы даже сказал – злая. Мы все очень боялись ее. На уроках украинского языка и литературы была идеальная дисциплина. Даже второгодники, записные школьные хулиганы, побаивались ее, а она умела находить с ними общий язык.
Помню, классе в пятом или шестом, на уроке литературы, Алла Андреевна спросила одну отличницу, другую. Общий вердикт: «Сидай! Два!» Она бросала на класс гневные взоры, а в голосе ее звучал металл, не предвещавший нам ничего хорошего. Тишина была мертвая, все прижухли, втянув головы в плечи. Палец ее скользил по журналу: «Пидэ видповидаты…»
И выбор пал на меня. Выхожу к доске, руки, ноги дрожат. Что-то блею дрожащим голоском. Вроде все сказал, что мог, замолчал, ожидая гневной тирады. В классе повисла мучительная тишина. И вдруг:
–Чудово! Чудово! Пьять з плюсом…
Гора упала с плеч. Счастье-то какое – угодить Алле Андреевне!
Благодаря такой ее требовательности, многие из нас неплохо знали предмет. У меня по языку была твердая четверка, по литературе – пятерка. Сочинения, кстати, я писал не очень хорошо. Как-то не лежала душа откровенничать на неродном языке. Более глубоких познаний в украинской языке и литературе я после Аллы Андреевны не приобрел. В другой школе, в девятом, десятом классах, учительница была менее требовательна, и мы в массе, что называется, забили на украинский. Даже в университете, учась на русской филологии, я к украинскому относился пренебрежительно, на отвали. Лишь бы на степуху эти оценки не повлияли, то есть, на четверку приходилось вытягивать.
Ну, что сказать по поводу украинских письменников? Не впечатлился я ими. Никто в душу не запал. Может, для украинского сердца и милы имена Тараса Шевченко, Леси Украинки, чистых галичан Ивана Франко, Василя Стефаника и других, для меня, если спроецировать на русскую литературу, то это уровень писателей второго эшелона, типа Решетникова, Писемского, Гаршина, Помяловского, и то, может, не дотягивают.