– Юм! – Тим слабел с каждым мгновением в ледяной воде. Ещё чуть-чуть, и водоход утратит свои ходовые качества. Возможно, и капитана вместе с главным двигателем. – Ты где?!
Из темноты долетел слабый голос, его заглушал плеск волн. Течение унесло их прочь от пролома, и единственным источником света оставался аварийный шар. Тим поднажал и заколотил лапами, призывая всю свою удачу. Островок ткнулся в стену, за которую из последних сил держался Юм.
Он обессиленно упал на мокрую траву, Тим тоже забрался на островок, и вся троица сбилась вместе, дрожа от холода. Аварийный пузырь со светлярами слабо мерцал, их несло прочь по подземной реке. Надо было срочно что-то делать, но все так выбились из сил, что просто отдались на волю волн.
И река понесла их в темноту.
Никто не скажет, сколько они так пролежали. Когда Тим открыл глаза, жуки едва-едва мерцали, их света хватало лишь на то, чтобы отодвинуть темноту на край островка. Островок покачивался, вода тихо плескалась. Тим опустил лапу и понял, что течение совсем замедлилось.
Юм и Санья спали, прижавшись спинами друг к другу, и слегка дрожали. Тим вытащил из походной сумки лопатку для рыхления и посадки – такая была у каждого крола-сеятеля – и начал грести поперёк течения, как он его себе воображал. Конечно, в этой кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть, но он же был командир посевной партии и глава гильдии и потому не мог просто так сидеть и ничего не делать. Как говорится, если упал в кувшин с киселём, болтай лапами, пока не получится желе.
Тим грёб и прислушивался к эху. Вообще эхом кролов не удивить, всё-таки они в пещерах и норах живут, но тут оно было на редкость сильное, гулкое и ухватистое. Любой звук возвращало в десятикратном размере. Вот и сейчас до Тима долетало его же искажённое пыхтение, плеск воды, невнятное сонное бормотание Юма и ещё какой-то нежный, переливчатый звук, похожий на голос свирели. Тим поднял лопатку. Захлопнул Юму рот. Прислушался. Нежный звук не исчез. Он доносился откуда-то… Тим завертел головой. Да разве поймёшь в этой темнотище откуда?
Юм замахал лапами, задёргался, и Тим, сообразив, убрал лопатку. Тот сел, дико озираясь.
– Проснулся? Что случилось? – как ни в чём не бывало спросил Корешков.
– Сон приснился, – хрипло сказал Юм. – Я ел хлопчатку, и тут прямо на меня сел старый Хрумкинс. Я говорю, слезь с меня, дурень старый, а он не слезает. Я говорю, мне дышать нечем, а он ещё сильнее налезает. Еле проснулся.