– Потрясающий стиль на мой взгляд. Что вы думаете насчет новой коллекции? – указал он в сторону подиума.
– Я не силен в моде. И всё же, они довольно броские. Напоминает нечто животного происхождения. Если бы по этой железной штуке ходили тигрицы, они бы выглядели практически идентично. Я убежден, – попытался быть ироничным я.
– Это свинец. Впрочем я, представляю их львицами. Всё равно спасибо. Вы не так пусты, как кажетесь, – выбросил он, глядя в сторону барной стойки. Я, конечно, спросил о смысле данного умозаключения. Он лишь усмехнулся и парировал:
– За этим люди приходят в «Анклав» – чтобы заполнить свою пустоту, – далее он хлопнул меня по плечу и удалился на один из диванов, усаженных девицами.
Я задумался. Девушка в платье-мешке сказала, что я найду здесь ответы на все вопросы. Кошка-бармен сегодня говорила мне про то, что здесь исполнятся все мои желания. И, наконец, таинственный незнакомец указал на истинную цель посещения людьми этого места – заполнение внутренней пустоты. Мне стоит это тщательно проанализировать. С каждой комнатой это место становится всё более загадочным. Я поинтересовался у бармена.
– Кто этот мужчина?
– Он называет себя Сэм Николос, он идейный вдохновитель сегодняшней коллекции, – ответил улыбчивый бармен и удалился в другом направлении барной стойки.
Следующий час (по крайней мере, так считало моё сознание) я знакомился с разными людьми, попивая коктейли. Иными словами – удовлетворял свою потребность в общении. Разумеется, эти люди не называли своих фамилий. И всё же, имена их звучали довольно часто. В этом был смысл. Что может дать тебе слово из нескольких букв? В реальной жизни таких Риков, Джонов, Кир – миллионы. Я знаю точно, здесь находились поистине творческие, уникальные люди: встретить модельера, художника или писателя ничего не стоило. С одними я обсуждал Клода Моне и Ван Гога. С другими Теодора Рузвельта и Уильяма Мак-Кинли. С третьими Федора Достоевского и Чарльза Диккенса. Как я умудрился здесь оказаться? Среди всех этих умных людей. Не имею ни малейшего понятия. Какое счастье, что я знал, о ком они говорят. Однако, я не был причастен к миру искусства. Это была новая грань. Новая грань, которую все эти люди помогали мне открыть. Воздух был наполнен ароматом мускуса. Всё располагало к общению. Посетители переходили от одного дивана к другому и открывали границы своего разума тем, кто желал их слушать. Все были в масках. Всем было плевать на то, какое впечатление они производят. В этой комнате каждый был личностью, и у каждого была своя история для пары-тройки ушей. Это была вторая комната, которую я полюбил.