– Многие люди думают: «Почему сельдерей?» – говорит он, вливая литр бараньего бульона и уменьшая огонь. – Зачем употреблять пищу, которая сжигает больше калорий, чем дает? И я им на это отвечаю… – Его глаза расширяются. – Радуга состоит не только из красного, желтого и синего цвета. Для создания полного спектра нужны все оттенки, вот и для приготовления еды нужны все вкусы. Сельдерей придает текстуру. Добавляет глубины. Дает нам хруст. – Он сует ветку сельдерея в сторону Хейзел. – Человек без палки – лишь наполовину человек.
Глаза Хейзел расширяются, и со своими густыми бровями и крючковатым носом она становится похожей на коричневую сову.
Кристос выуживает лист из миски и кладет по центру доски.
– Всегда блестящей стороной вниз, – наставляет он и разражается лекцией, как важно выбрать виноградный лист нужного светло-зеленого оттенка, четыре-пять дюймов в ширину, ни в коем случае не толстый и не порченый. – Мелкие при готовке порвутся. Слишком большие будут жесткими, их трудно жевать. Всегда берите средние гладкие листочки.
После того, как начинка тушится десять минут, он пробует ее на кончике чайной ложки, удовлетворенно причмокивает губами и для верности добавляет еще горсть нарезанной мяты. Затем, выкладывая смесь ложкой на стебель листа, загибает обе стороны к середине. Его пальцы шустро перебирают, словно ноги сороконожки, уплотняют, скатывают, пощипывают и сжимают. Кристос явно смог бы проделать все это даже во сне.
– Свернуть. Свернуть. Снизу вверх. – Он демонстрирует, как именно. – И убедиться, что нет дыр. Это очень важно. Дырка может быть в дуршлаге. В носке. Хоть в голове. Но не в купепьи. Ясно? Если пропустите дырки, свертки размотаются во время приготовления.
Кристос сбрызгивает готовые купепьи лимонным соком и оливковым маслом, заливает бульоном маленькие свертки и ставит кастрюлю на плиту.
– Ладно, теперь сами, – говорит он, допивая остатки из своей кружки и радостно потирая руки.
Фрейю охватывает волнение. Так, он солил и перчил мясо сразу или в середине готовки? А лимоном сбрызгивал? Она оглядывает своих соперников, но те излучают небрежную заинтересованность. Может, для них эта самая купепья и детский лепет, но для Фрейи-то нет. Ее пульс учащается, когда она смотрит на виноградные листья, разложенные на каждой тарелке прожилками вверх, но затем вдруг приходит спокойствие. Она же знает, как пробовать еду. Знает, чем и когда приправлять. Знает, что текстура и вкус важнее всех знаний, которые можно почерпнуть из учебника. У нее есть все необходимое для работы, и, если она собирается вернуться домой с «Золотой ложкой», нужно просто довериться своему чутью и сохранять самообладание.