– На этом все. – Продюсер встал и жестом попросил их покинуть сцену.
Улыбка сбежала у Вайолет с лица. Все закончено? Теперь – переодеться и уйти, или будет еще один раунд для тех, кто оказался небезнадежен?
– Прошу прощения, сэр? – Она очень надеялась обратить на себя внимание продюсеров. Они, однако, подчеркнуто ее игнорировали. А вот зато женщина – ах, ну почему она не спросила, как ее зовут! – посмотрела в ее сторону и склонила голову набок, вглядываясь.
Кровь прилила к щекам Вайолет, и без того разгоряченным. Стыдно было стоять вот так в ожидании, никому не интересной – остальные танцоры в этом время двигались мимо. Она склонилась над кучей брошенных сумок и сумочек на полу, вытащила свою, а потом присоединилась к тем, кто уходил после выступления прочь.
– Как вы думаете, когда нам дадут ответ? – Она изо всех сил старалась скрывать грубоватый выговор.
Высокая, очень худая танцовщица с выпирающими скулами – светлые волосы острижены в короткий боб – свысока посмотрела на Вайолет.
– Так уже дали, милочка. Тут либо «да», либо «на этом все».
И язвительная блондинка улыбнулась с совершенно неоправданным злорадством.
Выгнали. Так быстро.
Глаза у Вайолет защипало от слез, она сморгнула, скрывая досаду. А она так была уверена в том, что сегодняшний день изменит ее судьбу. Что она сделает первый шаг к своей цели – стать звездой. Вайолет кивнула, попыталась улыбнуться, хотя губы и дрогнули.
Потом она сразу же ускользнула в дамскую комнату – хотелось где-то укрыться. Однако там пришлось едва ли не четверть часа стоять в очереди, после чего она сдалась, нашла себе уголок и стала переодеваться.
Ей было совершенно все равно, оскорбит она чьи-то понятия о приличиях или нет – в кордебалет не взяли, не хватало, чтобы теперь еще и уволили. Похоже, ее судьба – улыбаться и подавать коктейли, как бы печально это ни звучало.
Платье у Вайолет было все мокрое, до молнии поди дотянись, однако она справилась: стащила его, аккуратно сложила в сумку. Сняла танцевальные туфли – они здорово жали, потому что были малы как минимум на размер, но в ее ли положении привередничать, верно?
Вайолет умылась над раковиной, заново накрасила губы и выскользнула за дверь, игнорируя тех, кто таращился на ее рабочую форму. Приятно, наверное, переодеться в собственное платье и не иметь нужды ужиматься, мелочиться, экономить на самом необходимом.