Но не тут-то было.
Пока я бегала с депортационными бумагами, рейс улетел без меня. Не хватило всего пары минут – стояла в очереди на посадку. Что за неудача! Я оставила сим-карту сестре, а денег почти не осталось. Связаться с ней смогла с трудом – в три часа ночи…
Разбуженная среди ночи и удручённая моим фиаско, сестра сразу же принялась искать свободный билет. Судьба снова улыбнулась мне криво – билет нашёлся лишь на послезавтра. Предстояло провести почти три дня в аэропорту. Но Всевышний не оставил меня одну. Таких, как я, оказалось ещё две: пожилая женщина лет шестидесяти, которой я помогла обменять сумы на доллары, и девушка из Самарканда. Мы провели день вместе. Женщина улетела первой и, прощаясь, оставила нам немного хлеба и воды – выйти из аэропорта, чтобы что-то купить, было невозможно, а обменник находился уже за его пределами.
Слава Богу, девушка из Самарканда знала, где найти тёплое и укромное место для отдыха. Она была мне и поддержкой, и совестливой воровкой. Пока я спала, она вытащила из моего кошелька 100 долларов, а утром, как ни в чём не, бывало, попрощалась и улетела. Пропажу я обнаружила лишь позже. Но в чём-то она осталась честной – не тронула остальные деньги.
Последний день я провела одна. Это было настоящее испытание: бесконечные перемещения между стойкой информации и залом ожидания, где ночевать означало спать на неудобных пластиковых креслах. Помню, как рядом устроился двухметровый чернокожий мужчина – он то и дело толкал меня ногами. Сон был изломан, и я вновь и вновь бродила между Duty Free и контрольными зонами, каждый раз проходя досмотр.
Когда самолёт наконец приземлился в Ташкенте, я едва сдержалась, чтобы не расплакаться. Спустившись по трапу, я коснулась руками горячего асфальта, чтобы убедиться: это не очередной кошмарный сон, это реальность. Махалля была совсем рядом – за аэропортом уже виднелись дома.
Дома я обнаружила, что бессонные ночи притупили восприятие. Встреча с отцом и родными прошла словно в тумане. Я ощущала лишь запах духов, которыми сбрызнула себя в Duty Free.
Я снова начала искать работу. Месяц спустя – всё та же биржа труда, те же лица, те же разочарования.
Через семь месяцев после возвращения брат внезапно заболел – и в один день его не стало. Я могла бы остаться в Стамбуле, меня там собирались выдать замуж. Но сердце рвалось домой – и Всевышний дал мне шанс попрощаться с братом. Он ушёл, в последний раз взглянув на меня своими грустными глазами. Будто прощался. Брат знал, что видит меня в последний раз. Он был моей опорой, соратником детства, моей кровью. Болел молча. Не жаловался. Ему было всего 42.