* * *
Сказочная лондонская жизнь, которую с таким восторгом описывали дядя Амир и тетя Аша, оказалась лихорадочной, и мне пришлось играть в ней свою роль и суетиться, как все остальные. Это заставило меня задуматься о долгих годах, проведенных с матерью, о том, как неспешно мы проживали свои дни и ночи. Наверное, благодаря ностальгии они выглядели в моих воспоминаниях еще безмятежнее. Мы почти никогда не говорили друг с другом грубо – во всяком случае, до самых последних лет, когда я принялся нарочно пакостить ей, чтобы выказать свое отношение к ее любовнику, но даже это мы каким-то образом превозмогли. Она прятала подальше самое ценное для себя, а у меня не хватало решимости на то, чтобы доводить свои намерения до логического конца, и я не трогал вещи, без которых трудно обойтись в хозяйстве. Как бы то ни было, моя злость оказалась нестойкой: со временем я почувствовал в этом навязчивом желании карать ее за ложь и предательство что-то противоестественное. Теперь, вынужденный жить в спешке и суете по примеру дяди Амира и тети Аши, я вспоминал о нашей взаимной уступчивости и скучал по матери.
Дорогая мама!
Саламу на баада йа саламу[32]. Надеюсь, что ты здорова и сестра Мунира тоже. Ты получила письмо, которое я послал тебе несколько дней назад? Прилагаю картинку с Гайд-парком, вырезанную из журнала. Я там еще не был, но, говорят, это недалеко, и скоро мы туда сходим. Так он выглядит, когда тепло, но этого еще надо дождаться.
Сейчас октябрь, и на прошлой неделе я начал учиться в колледже. Все идет прекрасно, только здесь очень холодно. Сегодня утром я проснулся от судорог в икрах, а на улице все время стучу зубами. Я думал, что про зубы – это так шутят, но нет, они и правда стучат, и ты ничего не можешь с этим поделать. Стук-стук-стук, и не остановишь, как ни старайся.
В Лондоне полно людей со всего света. Я такого не ждал: тут есть индийцы, арабы, африканцы, китайцы, и не знаю, откуда приехали все эти европейцы, но среди них точно много неангличан. И это только те, кого я видел на нескольких улицах, по которым хожу, а ведь город огромный. Когда мимо едет двухэтажный автобус и ты видишь в окнах лица пассажиров, это как иллюстрация из детской энциклопедии «Народы мира». Куда ни пойдешь, надо протискиваться сквозь толпу и держаться за свои вещи. Может, в Гайд-парке и не так, потому что на картинке он просторный, но в других местах более-менее везде.