Новизну ощутили и те, кто часто брал дораяки навынос.
– Вы сменили поставщика? – уточняли они.
Обо всем этом он доложил Токуэ-сан, как только она появилась снова.
– Замечательно, правда? – только и улыбнулась она, никак не поминая свое участие.
– Да только продажи лучше не стали! – пожаловался Сэнтаро. – Обычно если хвалят – значит, хотят еще. А тут…
– Спасибо уже за то, что приходят!
– Да, но… такой цубуан где попало не встретишь!
– Что поделать? Жестокий мир!
– Вот это уж точно…
Он взял деревянную лопатку. Токуэ-сан, как заведено, встала рядом и, склонившись над миской, стала перебирать бобы.
Раз за разом цубуан у Токуэ-сан получался просто отменный. Сэнтаро чувствовал, что само присутствие старушки в процессе варки гарантировало успех. Бобы она просто боготворила: шепталась с ними, чуть не щекой прижимаясь к каждому, – и, словно забыв о своих скрюченных пальцах, выполняла каждый шаг старательно и безупречно.
Вскоре она заявила, что хочет попробовать и другие сорта бобов. И Сэнтаро заказал через поставщика на пробу сначала китайские бобы из Шандуня, а потом и американские. Как те, так и другие под корявыми пальцами старушки превращались в изысканные деликатесы; при этом у каждого сорта обнаружились свои неповторимые привкус и аромат, да и сияли они на солнышке каждый по-своему.
– О-очень интересно! – только и приговаривала Токуэ-сан.
Конечно, эксперименты с новыми сортами всякий раз требовали дополнительной работы. Но даже предчувствуя, что работы прибавляется, Сэнтаро и не думал роптать, поскольку сам магический процесс варки цубуана уже затянул его с головой. И в той голове уже роились новые идеи: скажем, если сорта разных стран настолько отличаются, почему бы не продавать клиентам две-три разные начинки, на выбор? Или почему бы не зарабатывать больше, предлагая, помимо самих дораяки, еще и другие похожие сласти – вроде бобового желе или фасолевых марципанов?
Но тогда на них навалилось бы еще больше работы, чего он позволить себе не мог. Он и так уже работал без выходных, а теперь еще и связался с неведомым доселе мастерством, которое приходилось осваивать на ходу, не отрываясь от основной торговли. Такой напряженный график выматывал его физически, не говоря уже о раздражении, вскипавшем в душе всякий раз, когда он спрашивал себя, зачем ему все это нужно, – и не находил ответа.