Хотя ты, Фредерик, Божьей милостью король Дании и Норвегии, поставленный править над нами, простыми смертными, смело противостоял влиятельным вельможам, что оспаривали твое право на трон, и не уклонился от битвы со шведами, дабы вернуть себе свои владения, у меня возникло смутное подозрение: несмотря на грандиозный спектакль с сожжением Лирен Песчанки, ты, мой король, тоже втайне боишься темного женского колдовства, как боялся его твой отец.
Ты отправил меня в Вардё, потому что здесь необходимо присутствие женщины, беззаветно преданной короне; женщины, способной исполнить твою королевскую волю? Женщины, более верной тебе, чем твоя собственная жена? Женщины, обладающей острым умом и упорством?
Я и есть эта женщина, да? И я никогда не отступлюсь от возложенной на меня миссии.
Локхарт говорил, что дьявол не дремлет и собирает свою когорту, дочерей и сестер великой ведьмы Лирен Песчанки, которая прокляла твоего собственного отца и свела его в могилу. Эти ведьмы наслали чуму на все наше северное королевство, опустошили Копенгаген, Христианию и Берген и до сих пор угрожают тебе, мой король.
Не замышляют ли они наслать новую чуму, подобную предыдущей, что отняла у меня почти все?
Этих гнусных пособниц зла следует искоренить раз и навсегда. Да, теперь я понимаю: мое изгнание было уловкой, представлением, не так ли?
Я не узница, но солдат с тайным заданием от командира.
Я избавлю тебя от ведьм, мысленно поклялась я тебе, сгорбившись у очага. И ты вернешь мне свободу. Глядя на пламя, я снова видела себя в твоих нежных объятиях, мой король, наши сердца бились рядом, и ты запечатлел поцелуй на моем лбу.
Я представляла, как это будет.
– Я прощаю тебя, – скажешь ты и возьмешь в ладони мое лицо.
И я тоже тебя прощу, мой король.
Золотистые кусочки масла, крынки со сливочным сыром и кувшины с пенящимся молоком от коров Генриха Браше. Горы сладких лефсе[5] с сахаром и корицей, испеченные вдовой Крёг, которая служит у Браше кухаркой. Сельдь, обжаренная на сливочном масле. Сушеная треска для бульона. Свежая рыба! Пойманная с корабля старшего Браше, на котором он сам и его сын ходят по морю до самого Бергена, где ведут торговлю с купцами со всего света. Из последних поездок в Берген Генрих привозит матери Ингеборги подарки: маленький горшочек кристаллической соли, похожей на затвердевшие снежинки, или желтую пряность, произведенную на далеком Востоке. Однажды Сигри добавила ее в суп, и у них у всех жутко горело во рту. Кирстен выбежала на улицу и принялась есть снег, чтобы унять жжение, с мать с Ингеборгой над нею смеялись.