– Будьте добры, – Скриппс обратился к немолодой официантке, вошедшей из кухни через маятниковую дверь, – вы мне не подскажете, это и есть закусочная Брауна?
– Да, сэр, – ответила официантка. – Будьте уверены, качество проверено.
– Спасибо, – сказал Скриппс.
Он сел за стойку.
– Пожалуйста, бобовой закуски мне и немножко для моей, вот, птички.
Он распахнул рубашку и поставил птичку на стойку. Птичка взъерошила перья и встряхнулась. Затем клюнула с интересом бутылку кетчупа. Немолодая официантка протянула руку и погладила птичку.
– Ну разве не красавчик? – заметила она и переспросила, чуть смутившись: – Ах да, что именно вы заказали, сэр?
– Бобов, – сказал Скриппс, – птичке и мне.
Официантка приоткрыла дверцу в кухню. Скриппс заметил теплое помещение в клубах пара, с большими кастрюлями и чайниками, и множеством блестящих котелков на стене.
– Свинину и трескунов, – сказала официантка буднично в открытую дверцу. – Одну для птички!
– На огне! – ответил голос из кухни.
– А сколько лет вашей птичке? – спросила немолодая официантка.
– Я не знаю, – сказал Скриппс. – Я впервые увидел ее прошлой ночью. Я шел по железной дороге из Манселоны. От меня жена ушла.
– Бедняжка, – сказала официантка.
Она капнула кетчупа себе на палец, и птичка стала клевать с благодарностью.
– От меня жена ушла, – сказал Скриппс. – Мы выпивали на железной дороге. Мы по вечерам выходили и смотрели на проходящие поезда. Я пишу рассказы. У меня был рассказ в «Посте» и два в «Даяле». Менкен пытается заполучить меня. Но я слишком умен для этих штучек. Не надо мне полицаев. С ними писатель капут [6].
Что он такое говорил? Он разгорячился. Так не годится. Он должен собраться с мыслями.
– У меня шафером был Скофилд Тэйер [7], – сказал он. – Я окончил Гарвард. Все, чего я хочу, это чтобы со мной и моей птичкой вели честную игру. Хватит этой Weltpolitik [8]. Уберите доктора Кулиджа [9].
Мысли у него путались. Он знал, в чем дело. Он ослаб от голода. Этот северный воздух слишком резок, слишком суров для него.
– Слушайте, – сказал он. – Дайте мне, пожалуйста, малость этих бобов. Не люблю обжираться. Я свою меру знаю.
Дверца открылась, и появилась большая тарелка бобов и маленькая тарелочка. От обеих шел пар.
– Вот, пожалуйста, – сказала официантка.
Скриппс набросился на большую тарелку бобов. Там было и немножко свинины. Птичка радостно насыщалась, закидывая головку после каждого проглоченного боба.