– Убери руки! – прокричала я, и мой голос прозвучал не так, как обычно. Он был не моим, он был… иным. Резким, чистым, как удар колокола, но с обертоном чего-то древнего и холодного. – Оставьте их в покое!
В тот же миг я почувствовала, как моё тело наполняет невидимая, мощная сила, словно ток высокого напряжения проходил по моим венам. Я ощутила, как мои руки тяжелеют, наливаются этой энергией, а сердце стучит быстрее, чем когда-либо прежде, от волнения и внезапной силы.
Старший поборник, всё ещё сжимавший руку матери, остановился. В его глазах, только что полных похоти и наглости, мелькнуло изумление, быстро сменившееся полным непониманием и даже лёгкой паникой. Он замер на месте, словно превратился в каменную статую, не в состоянии сделать ни шага, ни даже отвести взгляд. Единственное, что он успел сделать, прежде чем полностью застыть под воздействием моей внезапной воли, – это разжать пальцы и отпустить руку моей матери. Та сразу же, словно выпущенная из ловушки птица, кинулась в объятия отца, с ужасом наблюдая за происходящим, её грудь вздымалась от испуга.
– Оставьте нас в покое, – повторила я, и на этот раз мой голос звучал не как крик ярости, а как холодный ветер, пронизывающий до костей, несущий угрозу, которую невозможно увидеть, но можно лишь почувствовать.
Его лицо, прежде румяное от самодовольства, мгновенно побледнело, словно вся кровь отхлынула от него. Он всё ещё стоял, застыв, его глаза метались, ища объяснения, но, кажется, не находили ничего.
– Верни отцу мешок с монетами и извинись, – чётко произнесла я следующую команду, и слова эти были не просьбой, а приказом, исходящим откуда-то изнутри, из самой сути этой новой силы.
Поборник беспрекословно повиновался. Его движения были механическими, лишёнными воли. Он развернулся (или его развернуло?), подошёл к отцу, протянул ему мешок с монетами.
– Извини, – прошептал он, его голос был тонким и жалким, совсем не похожим на его прежний рык.
Другие поборники, стоявшие чуть поодаль, не понимая, что происходит с их старшим, отступили назад. Они чувствовали некую невидимую, необъяснимую угрозу, исходящую… от меня? От этой хрупкой деревенской девчонки? В их глазах тоже читался страх и замешательство.
– А вы что встали?! – рявкнула я, обращаясь к ним, и сила в моём голосе, казалось, подтолкнула их. – Сегодня вы останетесь ни с чем! Верните всё, что успели забрать в других домах, и убирайтесь из Солнечной долины! Не смейте больше сюда возвращаться!