– Мы не… – раздраженно начал Хью, но я сняла руку с его плеча и протянула ее Марку.
– Ну-ну, ребята, Нэнси хватит на всех, – утешила я.
Ложь, горькая ложь: меня и на саму себя не хватало.
– Я спас тебя от этого дурака, – прошептал Марк с заговорщицким видом.
– Мы всего лишь стайка красивых бабочек.
Внезапно Марк оглянулся, затем с озорной ухмылкой произнес:
– Извини, мне показалось, что в комнату вошел твой отец.
– О, Марк, ты один из любимчиков Па, не то что другие ребята.
– А теперь вопрос к остроумному автору. Скажи мне, дорогая, кто является прообразом твоего героя в «Горском флинге»? – Марк окинул взглядом оживленный зал. – Или его здесь нет?
Неужели это так очевидно? Хэмиш всегда умел собрать вокруг себя толпу. Настоящий герой – яркий, шумный и очаровательный. Он мог залпом выпить пять стаканов бренди и после предложить поиграть в шарады; либо объявить, что все немедленно отправляются на охоту в его фамильный замок в Шотландии.
О, как я скучала по нему!
– Почему ты решил, что у моего героя есть прообраз? – я смущенно пожала плечами. – Все мои персонажи уникальны, разве это не ясно? Среди наших друзей нет никого столь яркого или проказливого.
Марк рассмеялся. Музыка стихла, ее сменила более спокойная мелодия, и он утащил меня с танцпола, чтобы отправиться на поиски новых бокалов с «Дом Периньон».
– Вот почему я всегда буду любить тебя, моя милая Леди, – сказал он, упомянув мое прозвище. – Ты искренняя – и в то же время нет.
Дорогой Марк!
Мой последний роман, «Рождественский пудинг», – беспорядочное нагромождение слов, в котором вряд ли найдется хоть одно связное предложение. Ему недостает юмора и легкости первого романа – впрочем, не получившего за истекшие шесть месяцев признания публики. А я так надеялась!
Я прикусила губу, сильно нажав на ручку. На бумаге расплылась большая клякса.
С досады скомкав листок, я швырнула его в огонь. Он вспыхнул в камине дрожащим ярким пламенем вместе с другими пятью вариантами этого же письма.
Положив ручку, я потерла виски.
Как трудно оставаться остроумной и веселой, работая над этой второй книгой! Единственное, чего я хотела, – это свернуться клубочком под письменным столом и никогда оттуда не вылезать. Я была безумно несчастна и одинока и часто думала о той ночи, когда сунула голову в духовку. Жаль, что я не дошла тогда до конца!