Показательно, что войны кочевых племён часто сопровождались ритуалами, которые подчеркивали важность военной доблести и социальной солидарности. Исследования этнографов фиксируют наличие у многих народов, включая североамериканских сиу и апачей, сложных систем инициации, связанных с первым успешным участием в бою [Ewers, с. 96]. В некоторых племенах наличие трофея, добытого в битве, например, скальпа или предмета вооружения противника, было обязательным для признания социального статуса мужчины.
Кроме того, войны среди охотников и кочевников часто носили характер «ограниченного насилия». Как отмечает антрополог Кристофер Бун, в большинстве случаев целью боевых действий было не полное уничтожение врага, а захват скота, ценностей или женщин, и зачастую вождь, стремясь избежать излишнего кровопролития, ограничивал боевые столкновения в пространстве и во времени [Boehm, с. 211]. Это демонстрирует, что уже на ранних стадиях развития человеческих обществ война могла регулироваться негласными правилами и иметь вполне осмысленные границы.
Таким образом, охотничьи и кочевые войны не были бессмысленными вспышками агрессии. Это были тщательно вписанные в ритм жизни практики, в которых отражались как экзистенциальные потребности (выживание, защита), так и культурные ценности (доблесть, коллективная честь). Война в этих обществах выполняла не только функцию физического насилия, но и способствовала социальной и культурной консолидации, а также формировала принципы будущих военных традиций.
& 1.3. Первые коллективные стратегии
Когда человек вышел за пределы индивидуального или дуального насилия, возникла необходимость в скоординированной, коллективной форме ведения боевых действий. Именно с этим этапом эволюции войн связано формирование зачатков тактики, дисциплины и ролевого распределения внутри сообщества – то есть появления первых коллективных военных стратегий.
Археологические свидетельства показывают, что уже в эпоху верхнего палеолита (примерно 40 000–10 000 лет до н. э.) охотники и воины могли действовать в координированных группах, используя заранее подготовленные засады, отвлекающие манёвры и ритуализированные формы нападения. Например, на стоянке в Мастодонте Кларксвилль в Северной Америке найдены останки животных, погибших в ловушках, устроенных группами охотников. Это подтверждает, что подобные коллективные подходы к охоте могли быть адаптированы и к военному действию – ведь охота и война развивались параллельно, используя одни и те же когнитивные и социальные инструменты [Mithen, с. 94].