Опустив голову, я незаметно смахнула слезу. Для крестьян красота не так уж и важна. Главное, чтобы увечье не мешало работать, ведь семью кормить надо.
Но я смотрела на молодого, довольно красивого мужчину, который сводил с ума моих служанок и… Понимала, как тяжело ему будет теперь будет. Кисть обожжена сильно. Сможет ли Элвар трудиться с такой рукой?
– Обрежьте повязку, ваша милость, – попросил лекарь, кивая на ножница. – А ты, Элвар, не переживай. Настойка скоро подействует, боль уйдёт. А рука восстановится.
– Спасибо, – хрипло пробормотал пострадавший, аккуратно придерживая руку второй. – Спасибо вам.
– Иди к себе, я позже зайду, проведаю, – лекарь помог Элвару подняться и кивнул следующему пострадавшему.
Обернувшись, я тихо вздохнула.
На стульях сидело уже пятеро. У Элис, внучки Аннушки, сильно обожжена щека. От подбородка и до самой скулы. Чудом не задело глаз. Девушка сидела на стуле и просто смотрела вперёд. Не моргая, не двигаясь, не плача…
– С ней что-то не так, – прошептала я, кивая на Элис.
– Это шок. Так… Её я посмотрю первой.
Долгие три часа я помогала делать перевязки, успокаивала людей, смазывала раны мазью. От запаха уж не мутило, как и от вида огромных волдырей, кровавых ошмётках кожи, запечёных ран.
Казалось, что я сижу в столовой вечность. И уже вечность смотрю на покалеченных людей, гадая, кто виноват в поджоге.
Поля сами собой не загораются…
– Ваше Сиятельство. Миледи! – меня тронули за плечо. – Миледи, мы нашли Его Сиятельство.
– Нашли? – я растерянно оглянулась и увидела капитана. – И?
– Не переживайте, милорд жив. Но необходима помощь лекаря. У милордда сильные ожоги и, кажется, сломаны ноги.
– Идёмте, – кивнула я, поднимаясь.
Лекарь передал вернувшейся Мисси коробку со снадобьями и коротко рассказал, что делать. Мужчина пошел вперёд, а я немного задержала Бартана.
– Говоришь, милорд обгорел? – переспросила я, хмурясь. – Где вы его нашли?
– Недалеко от деревни, миледи.
– А деревня? Что с деревней? Вы успели?
– Не совсем, – поморщился капитан. – Пять домов сгорели дотла.
– Днём отправимся в Ряжки, оценим ущерб, – выдавила я.
Пятеро семей остались без крова. Пострадал ли кто-то – пока не ясно. Что произошло в этих чёртовых полях?
Эта мысль не давала мне покоя. Поля сами собой не загораются. Нет ни торфяников, ни зажигалок, даже лесов рядом нет.