– Не призрак, а дух. И зовут его Каис, – Артём покосился на меня. – Он добрый.
Добрый? Да у него улыбка, как у кассира на двадцатой смене подряд. Даже Хард с его вечно хмурой рожей и тот сейчас показался бы родным, уютным медвежонком.
Хард… Мама… Бабушка… Чёрт, если бабушка узнает, что я опять ввязалась в волшебный бардак, мне конец. Настоящий, с похоронами, отпеванием и выносом тела. Возможно, в буквальном смысле.
Артём тем временем вынырнул из-за двери с подносом. Показывая, как заботливый он маг.
– Я заказал твои любимые сырники, – с гордостью сказал он, как будто в них был секрет бессмертия. – Думаю, еда и чай поднимут тебе настроение.
– Сомневаюсь, – буркнула я.
– Не будь такой враждебной.
– Я пока ещё не враждебна. Но если хочешь, чтоб я заулыбалась, как твой Каис, сними браслеты и отпусти домой.
– Ты не можешь сейчас пользоваться магией. И домой тем более. Это опасно.
Вот тут меня и прорвало.
– УЙДИ! – выкрикнула я, вставая с подоконника.
– Варя…
– Уйди, пока я не схватила осколок и не перерезала тебе горло!
Угроз больше не понадобилось. Артём исчез с неожиданной скоростью. И только тогда стало хуже.
В голове всплыли слова Димы Кощеева, сказанные почти между делом, когда я сдавала его как похитителя Прекрасной:
"Если я узнаю, кто это был – я убью его."
И почему-то сейчас они звучали особенно приятно. Почти как обещание.
Потому что как бы я ни злилась… я люблю эту злодеюку. И сейчас мне хочется только одного – чтобы он меня нашёл.
Неля и Снежа сидели на кухне в доме семи гномов и, формально, пили чай. Чашки стояли перед ними в том же первозданном виде, в каком были поданы полчаса назад: нетронутые, остывшие, позабытые. А сами девушки барабанили по столу пальцами, излучая тревогу. В воздухе висело предчувствие беды, пахло липовой мелиссой и грядущим апокалипсисом.
– Сколько, простите, ещё можно тянуть?! – Снежа сорвалась первой, вцепившись в чашку с такой яростью, будто собиралась выдавить из неё хоть каплю смысла.
– И не говори, – буркнула Неля, отодвигая свою посудину подальше, спасая от судьбы быть разбитой в приступе раздражения. – И ведь как назло, Сказочник исчез. Эта ушастая зараза как в воду канула. Найду урою. Причём в сказочном стиле: с эпитафией в рифму.
– Варю украли. Дима пропал. Следов ноль, – Снежа уставилась на свою чашку, и та моментально покрылась тонкой ледяной плёнкой. Даже чай испугался происходящего.