Милый Кидар, – говорила Она. – Поверь, что время пришло… Ты много достиг и теперь пора принять себя и жить по природе, так, как дано тебе судьбой. Хватит спешить, хватит кому-то что-то доказывать. Природа так много дала тебе. Я подскажу тебе, как быть целостным и чувствовать жизнь. Ты это уже можешь. Это первый урок. Я предупреждаю, многое не понравится тебе, многое будет доставлять боль, ты будешь вспоминать былые обиды… И ты вправе прогнать меня, это твой выбор, быть прежним или настоящим. Я жду твоего решения.
Она побыла с ним еще немного. А потом он заснул. Проснувшись, он помнил все, и запах йода преследовал его целый день. А в голове крутился вопрос: «Придет ли Она еще?» И ответ он знал, нет, чувствовал. «Все зависит от меня», – сказал он вслух.
А сейчас, спрятавшись за широкий ствол цветущей липы, Царевич слушал, о чем говорил старик.
Сначала просто голос его, густой, насыщенный тонами, с легкой хрипотцой и характерным брюзжанием. Потом стали вырисовываться слова и фразы. И юный Царевич с удивлением понял, вернее, осознал, что Мудрый разговаривал сам с собой. От недоумения он вышел из-за ствола, чтобы убедиться в правильности своих предположений – под ногами предательски хрустнула ветка. Но пасечник даже не шевельнулся – он продолжал свой диалог.
Да-а, сколько это может продолжаться, все одно и то же. Обиды, раздоры, дележи, свадьбы, войны, похороны, рождения. Страсти какие-то!
И тут же пасечник отвечал сам себе.
– Это жизнь во всем ее многообразии. Нормальная человеческая жизнь с проявлением, как ты говоришь, страстей. Но многие люди называют это иначе. Печалью, радостью или уныньем, гордостью, восторгом или проявлением страха. Их много, этих, как ты говоришь, страстей. Они имеют свой ритм, мелодию, музыку или слова. Не страсти-и. Эмоции – их имя.
– Эмоции, говоришь, – голос пасечника изменился. Он стал громче, грубее, и фразы короткие, колкие, резали слух. – Сколько сил тратят люди на эти эмоции? Сколько полезного и важного могли бы сделать!
Старик затих. Он вспомнил свою жизнь и людей, что шли с ним рядом, и тех, кого лишь раз встречал, а может, не заметил. Он вспомнил всех и каждого отдельно. Он вспомнил, что хотел, что должен был и мог… И он запел.
И эта песня была полна эмоций, тоски, восторга, и. такой печали! И в песне были маленькие нотки сарказма, жалости к себе и ликованья. Она включала музыку блаженства, чуть-чуть стыда, презренья и веселья. Здесь были ярость, нежность, эйфория. Были и ревность, скорбь и просветленье. Букет вины, любви, азарта, равнодушья. Созвездье ужаса, игры и состраданья. И он затих.