Новенький мальчик (это был Джесси) стоял, привалившись плечом к дверной раме, и ждал меня. Он уже тогда был высоким, но долговязым, худым и нескладным, как это часто бывает с подростками, чьи тела еще не сформировались до конца, а они сами пока не освоились в новом теле, которое резко вытянулось в длину чуть ли не за одну ночь. Я знаю, что это такое. Мой скачок роста случился еще в пятом классе. В последние годы в начальной школе я была самой высокой девочкой во всей параллели, чувствовала себя каланчой, выставленной напоказ, старалась соответствовать ожиданиям тренера нетбольной команды, считавшим, что из меня выйдет отличный вратарь, слегка сгибала колени на всех групповых фотографиях и делала вид, что мне все равно, когда у меня с изумлением спрашивали, точно ли я младшая сестра Лорен.
Я провела Джесси по школе. Он сказал мне, что раньше жил с мамой, а теперь переехал к отцу, но сказал таким тоном, что сразу стало понятно: лишних вопросов лучше не задавать. Поэтому я сразу сменила тему и рассказала о своем рейтинге учителей – от самых хороших до тех, кто может позволить себе откровенно женоненавистнические замечания.
Недели через две-три нас поставили в пару для совместного проекта по английскому языку. Надо было сочинить рассказ с дополнительным творческим элементом. Мы с Джесси весь урок обсуждали идеи, а в школьном автобусе по дороге домой он сел рядом со мной, как будто так и надо. Как будто мы с ним сидели вместе всегда. Обычно в автобусе Джесси садился с мальчишками в задних рядах, так что все обратили внимание, когда он перебрался ко мне ближе к центру салона.
Он предложил вместе придумать сюжет, а потом «ты напишешь рассказ, а я его проиллюстрирую картой».
Джесси показал блокнот со своими эскизами: домами, замками, башнями. Глядя на его рисунки с четкими линиями, тонкой штриховкой и кучей деталей, я очень живо представила фантастический мир, который мы создавали. У меня зачесались руки, забурлило в животе, а во рту появился особый привкус, как бывало всегда, когда мне не терпелось засесть за историю.
Сколько я себя помню, я всегда сочиняла истории. С самого раннего детства. У мамы и бабушки сохранилась целая стопка рукописных брошюрок с рассказами, сочиненными мною в семь, восемь и девять лет. В основном это были истории о животных, по большей части – о лошадях, и особенно – о гнедом пони по имени Звездочка, которого я пыталась воплотить в реальность силой мысли. Когда я стала старше, я перешла к более серьезным рассказам, самодовольно считая их «настоящими литературными произведениями», и вовсю строила планы будущих романов. Когда папа уехал в Перт, а Лорен вечно гуляла с подругами и ее почти никогда не было дома, я проводила все выходные за письменным столом. Мне нравилось сочинять и записывать истории, я ощущала нутром, что у меня хорошо получается, но, несмотря на эту уверенность, я стеснялась показывать посторонним свои работы. Это был мой личный, сокровенный триумф, слишком хрупкий, чтобы доверять его другим.