Отец Михаил стоял на коленях перед иконой святого Симеона лицом к стене, молясь об исцелении единственного сына своего друга детства. Генерал отсутствующе смотрел в потолок, в душе повторяя заученные слова, когда кто-то сильно постучал в дверь. В Тете за горами с другой стороны границы как раз зашло солнце. Отец Михаил удивленно поднял голову:
– Войдите!
Когда в дверях появился командующий Армией освобождения Косова Хасан Тахири, отец Михаил вытаращил на него глаза. Сразу за ним в помещение вошел и капитан Калимант.
– Добрый день, господин генерал! – Командующий щелкнул каблуками и отсалютовал.
И Калимант по-военному отдал честь.
Почти девяностодвухлетний отец Михаил встал неожиданно быстро. Генерал в ванне приветственно поднял руку, но даже не взглянул на вошедших.
– Что вам здесь нужно, господин Тахири? – Старец встал на их пути. – Здесь, в монастыре, вы гость незваный.
– У нас тут сегодня встреча с генералом Джонсом! – Командующий прямо изложил суть дела.
Генерал все еще смотрел в потолок, что-то бормоча под нос, – он прямо сейчас заканчивал шестой раз повторять «Отче наш» для собственного исцеления.
– Это правда, Николай? – Отец Михаил строго взглянул на него.
– Да, отец. – Он протер глаза, будто только что пробудился от сна. – И прошу вас, не говорите мне «Николай», называйте меня Джонс!
– Мне не хотелось бы, чтобы вы встречались с этими людьми на земле монастыря. – Старец сжал кулаки. – У меня и без того из-за вашего присутствия проблемы с верующими!
Генерал невозмутимо сидел в кадке, лишь белый пар неслышно поднимался вверх.
– Вам бы выйти, господин святой! – Тахири горделиво усмехнулся. Калимант рядом с ним выглядел серьезно, но по деревенской привычке он уважал представителей духовенства.
Отец Михаил прошел мимо двух чужаков, остановившись только у двери.
– Если ваш псориаз ухудшится, господин Джонс, – он сделал краткую паузу, – меня больше не зовите.
Потом он захлопнул за собой дверь.
Тахири с капитаном стояли, не понимая, как начать переговоры.
Но генерал знал, как выйти из любой ситуации. Он высунул руку из теплой воды и потянулся к стулу, где была сложена его униформа. Из кармана брюк вытащил коробочку с сигарами. Одну из них он закурил.
– Угощайтесь, господа, – бросил он командующему коробочку, которая полетела высокой дугой, а сам снова уселся в деревянной кадке и блаженно выдохнул к потолку дым. – Прошу прощения за место встречи. – Он затянулся сигарой и закашлялся. – По крайней мере, вы видите, что я здесь лечусь, – преодолел он спазм легких. – К тому же здесь нас никто не подслушает!