Был.
– Ну все. Подоминировала, и хватит с тебя.
Крыша съезжает на фоне ярких ощущений. Еще немного – и меня к черту разорвет.
Переворачиваю Таню и прижимаю к ковру. Ее ноги тут же обвивают мою спину. Двигаюсь я жестко, без пауз, не оставляя шанса на передышку. Никому.
С чувственных губ срывается всхлип. А через секунду Таня вгрызается в мой рот – остро, жадно, до крови. Чья она, – ее или моя – плевать. Ее тело выгибается, я чувствую, как по нему пробегает судорога, Таню сотрясает, наверное, до самых кончиков пальцев. Не останавливаюсь, продолжаю вбиваться. Она хватается за мои плечи, запрокидывает голову.
Шея открыта, вена бешено бьется под кожей, будто просит оставить след.
Присасываюсь к этому живому ритму, вжимаюсь в Снежка до упора и кончаю. С такой силой, что виски сводит от боли и темнеет в глазах. Запоздало приходит осознание: это не я отключился, это поезд нырнул в тоннель.
Будто вечность изливаюсь в презерватив, пока Таня пульсирует на члене. Запредельное наслаждение, которого давно не было…
Поезд выскакивает из тоннеля, и в купе врывается свет. Я вижу синяк на шее – мой отпечаток. Завтра он посинеет, станет напоминанием о мимолетном безумии.
– Боже… – хрипло произносит Снежок, выглядит она дезорентированной.
Я поднимаюсь на ноги и помогаю встать ей. Мы словно после жесточайшей войны. Сажусь на диван и смотрю, как она натягивает футболку.
Член опять оживает. Таня косится на стояк и швыряет в меня одеждой.
– Прикройся, бесстыдник!
В моем воображении мы повторяем все снова. Здесь много разных поз можно попробовать. Надо только закрыться. И где-то раздобыть презервативы.
Снежок опускает глаза на свои ладони, досадливо прицокивает языком – одна по-прежнему кровоточит. Хочу опять пошутить про иголку, но сейчас опасно. Еще во мне окажется.
– Как ощущения?
– Не знаю… – Таня наконец сталкивается со мной взглядом, а там… Пиздец.
Как и предполагал изначально. Разнообразие поз отменяется? Вернулась правильная девочка?
Ну теперь уже все. Неправильная. Поздно пить боржоми.
– Иди ко мне. – Хватаю ее за локоть, усаживаю рядом, обнимаю.
Поддается, но смущается. Отводит глаза. Я беру ее за подбородок, смотрю на губы. Вспоминаю, какие они вкусные, и член даже не думает успокаиваться. Ни хера не соображаю в таком состоянии.
– Все нормально?
– Да, – кивает Таня. – Я же сама хотела…