Валюхиной были явно неприятны эти
воспоминания. Шея женщины стала пунцовой от стыда
за грехи молодости, мокрые от еле сдерживаемых слёз глаза
говорили о том, что ей хочется сбежать из этой кухни
куда угодно, лишь бы подальше от расходившейся матери.
Не в первый раз, похоже, прошлым шпыняют. Надо было
спасать человека...
— Что вы знаете
о татуировке? — обращаясь к «подзащитной», пресёк
бабкин «поток сознания» Сергей. — Ласточке?
— Так они друг дружке
их и сделали! — опять вместо дочери ответила
пенсионерка. — В тот же день, как ограбили. Джинсы
они себе купили, портвейну, на такси катались... Моя дурёха
той воровке в рот ведь смотрела. Своего мнения не имела
вообще. Как сейчас помню: выдрала я Ирку тогда как сидорову
козу. Стыдила. Они ведь, деньги эти, на море отложены были.
Три года копили. Оно ведь как — я на фабрике
работала, платили мало. Отец её, покойный,
по инвалидности только сторожевать и мог. Трудно нам
копеечка доставалась. Всё мечтали — вот вырастет чадо, учиться
пойдёт...
Болтовня бабки становилась
опасно-нудной и вовсю скатывалась в длительные
воспоминания с обличением виновных.
Втайне пожелав не в меру
говорливой мамаше, чтобы её любимый сериал закрылся из-за
нерентабельности, Иванов сделал очередную попытку пообщаться
с Валюхиной.
— Ирина Дмитриевна,
а почему вы прекратили отношения с Солодянкиной?
Старуха снова набрала полные лёгкие
воздуха для пространных пояснений, но инспектор, сурово
взглянув на неё, резко потребовал:
— Помолчите, будьте любезны...
Ваша дочь сама умеет говорить!
Украдкой брошенный, полный
благодарности взгляд ободрил его. Помявшись, женщина ответила
с затаённой грустью:
— Она у меня тоже парня
увела. Я не сразу узнала. Когда ей татуировку
делала — она всё болтала, как с очередным ухажёром поедет
в путешествие. Была у нас мечта — страну посмотреть.
В Питер скататься, в Москву... Тогда и проболталась.
Имени не назвала, но была у него одна особенность,
из тех, которые только в бане или в постели видно...
Не важно, ничего такого... И мы поругались. Сильно
поругались. Он же моей первой любовью был...
Я ей ту ласточку не доделала. Немножко совсем.
Накрыло меня. Всё ей высказала...
— И вы её прокляли... — против воли
сорвалось с Серёгиного языка.
— Что? Откуда вы знаете?!
— изумилась Ирина Дмитриевна.