Но вместо ответа он получил
встречный вопрос. От женщины.
— Какую биографию? Вы что,
сведения обо мне собираете? А у вас ордер есть?!
Э-э... нет. В это русло разговор
пускать нельзя и лучшая защита — это нападение.
— А вы как думаете?
Установили же мы как-то, где вы живёте и как
вас зовут! Или, по-вашему, нам наобум ходить нужно, по всем
квартирам в поисках неизвестно чего и ориентируясь
исключительно по подбрасываемой вверх монетке? Орёл —
влево, решка — вправо? Вы же современная женщина, —
умеренный комплимент всегда полезен. — Ну сами
посудите — нужно же знать, к кому идёшь, с кем
работать придётся? Люди ведь разные бывают. Одни адекватные,
другие, — расстроенный взмах рукой, призванный показать всю
тупость и склочность некоторых граждан. — Мы, кстати,
через Солодянкину на вас и вышли.
— На неё тоже?..
— охнув, прикрыла рот ладонью Ирина Дмитриевна.
— Тоже, — многозначительно
подтвердил инспектор. — Как и вы, дома сидит. Маньяк
по выпускницам из вашей школы орудовал. Разные
выпуски, — подчеркнул парень, чтобы не углубляться
в школьные воспоминая. — Кроме этого — ничего
общего. Но, сами понимаете — служебная тайна!
— Как?.. — ошарашенная
такой новостью Валюхина чуть не выпустила взятую было чашку
из рук.
— Псих, — авторитетно объявил Иванов,
мучительно соображая, как свести эту тему на «нет» и чувствуя, что
сейчас окончательно запутается. — Мы его докторам-психиатрам
покажем. Экспертиза даст заключение, что творится в его больной
кукушке, и тогда поймём мотивы. Пока об этом говорить рано. Вы мне
лучше про Вику расскажите. Странная она. Словно... обидел её
кто.
— Обидишь её,
как же, — внезапно, с нескрываемой ненавистью,
подала голос бабка. — Гнида, сволочь, воровка!
— Не понял...
— Да тут и понимать
нечего! — пенсионерка начала понемногу выходить из себя
от нахлынувших воспоминаний.
— Я её с соплячества знаю. И всегда она
была тварью. По малолетству — ещё терпимо. Как подрастать
стала — не знали, куда от неё деться. Мать
в гроб загнала выходками своими... У всех всё тащила,
постоянно врала, из детской комнаты милиции, считай,
не вылезала. В спецшколу чудом не угодила —
слишком умная оказалась. Делала так, что все знали —
её рук пакость, а доказать нечем. И никогда никому
ничего не прощала. Всех ненавидела. Помнится, её девочка,
в школе, на лестнице случайно толкнула, извинилась
сразу — а вечером ей кто-то кирпичом по затылку
заехал. Убить — не убили, но покалечили дитё знатно.
Все знали — Викина работа. Она особо этого
и не скрывала. По слухам, много горя от этой
стервы людям досталось. То парня назло уведёт, то наоборот,
подговорит дружков своих — они и побьют того, кто
ей не угодил. У нас она тоже отметилась.
Ирка, — старуха с неудовольствием посмотрела
на дочь, отчего та сразу потупилась, —
в старших классах дружить с ней удумала. Мальчики, вино
рекой текло. До аборта допрыгалась... Так Вика Солодянкина
её подбила все деньги из квартиры вынести. Как раз перед
тем, как её из ПТУ выпихнули. А деньги-то —
последние!