Солодянкина ожидала чего угодно —
угроз, требований, вымогательства, но равнодушный тон неизвестного,
отсутствие переговоров, в которых всегда можно оставить пару лазеек
на все случаи жизни и упоминание единственного близкого человека
оказалось сродни удару ниже пояса. У неё в голове не укладывалось
происходящее, не поддавалось анализу и не подходило ни под один из
привычных критериев понимания миропорядка. Она чуть ли не
впервые в жизни растерялась.
Скрипнув от злости на саму
себя, на собственный разум, допустивший пока непонятный
ей просчёт, хозяйка особняка предприняла новую попытку
отстоять своё право на самоопределение в этом мире:
— Я могу деньги
пожертвовать. Много. В храм, слепым, гемофилитикам,
чёрт бы их всех, вместе взятых, побрал! У меня
есть!
— Жертвуй, — подал голос
решивший вписаться в разговор Антон. — Хоть
в хоральную синагогу, хоть голодающим детям Африки. Нам всё
равно. Условия ты слышала. Будешь ты соблюдать или
нет — нам без разницы. Можешь даже за границу уехать.
Мы не препятствуем.
Нервный взмах головой пояснил
инспекторам, что думает связанная сейчас
не о путешествиях по миру.
— Я. Хочу. Вернуть. Обратно.
Свои годы, — максимально разделяя слова, точно общалась
с глухими, читающими исключительно по губам,
требовательно произнесла Виктория Егоровна.
— Время течёт всегда в одну
сторону, — философски парировал Иванов. — Забудь. Думай,
как остатки не потерять. А у меня к тебе тоже
есть вопрос, — заговорщицки добавил он. — Предлагаю
бартер. Ты нам рассказываешь, чего ты к Валюхиной
привязалась, а я подсказываю тебе, как выжить. Только
по-честному.
— Идёт, — без запинки
согласилась женщина, поёрзала в кресле и, не отводя
взгляда от масок, без прелюдий в виде охов, вздохов или
жеманной паузы, начала. — Мы с Иркой дружили
в школе. Точнее она дружила,
а я ей пользовалась. Всегда, знаете ли, приятно
иметь кого-то на побегушках. Того, кто тебя слушается
и стелется перед тобой. Самомнение тешит, особенно девичье.
Но относилась я ней хорошо. Поначалу... Потом надоедать
она мне стала. Вечно ныла про родительские запреты, про
«то нельзя, это нельзя» ... Курица. Когда совсем
обрыдла — я у неё парня увела. Позлить хотела,
да проболталась раньше, чем планировала. А она мне
подарочек оставила... который ваш старец... как там его?