Брезгливо порывшись подобранной
на улице деревяшкой в чавкающей жиже, кое-как растащили
рванину в стороны. Осмотрели открывшийся после расчистки пол,
на котором ночевал Калиниченко при жизни. Ни пентаграмм,
ни прочих хитрых амулетов. Бетон как бетон, самый
обычный, только грязный.
Перешли к груде разнообразного
хлама, сваленного в дальнем от входа углу, и призрак
почти сразу палкой вытащил оттуда небольшую, рыжеватую шкурку
с белыми пятнами.
— Кошку сожрал? — предположил
Серёга.
— Собаку, — подойдя
к открытой дверце и рассмотрев добычу
в подробностях, ответил напарник. — Совсем опустился.
Дальнейший осмотр много времени
не занял: грязные пакеты из-под просроченных сосисок, засохшие
корки, помойно-бытовой мусор, сбоку — пластиковые бутылки
с водой и чем-то жёлтым (открывать не стали),
на небольшом уступе — немудрёные пожитки в виде
расчёски, истрёпанной книжки без начальных страниц, стареньких
очков с треснувшими линзами. Какие-либо документы
отсутствовали.
Перешли непосредственно
к восстановлению картины происшествия. Просветили Печатями
трубы, появляющиеся из стены одной стороны и уходящие
в чёрный провал лотка в другой. Человеку
не пролезть. Антон, дематериализовавшись, сунулся было, однако
быстро выскочил оттуда как ошпаренный, заявив:
— Делать там нечего. Темно,
сыро, тесно — разве что крысе пролезть, и грибок
на стенах неприятный.
Немного удивившись такой
брезгливости, Сергей, нахмурившись, пробурчал:
— Ясно. Кости где?
— Без понятия...
Этот вопрос занимал и Швеца.
Инспекторы снова честно всё облазили, подсвечивая себе Печатями.
Останков не было.
— Ничего не понимаю, —
озадачено бубнил себе под нос Антон. — Здесь человека слопали,
а следов с гулькин хрен. Одна лужа протухшая. Так
не бывает...
Иванов не спорил.
Решив, что в третьем осмотре нет
никакого смысла, друзья выбрались на свежий воздух.
— Костей нет, —
глубокомысленно резюмировал призрак. — Ни одной.
— Я заметил. Спёрли?
— Думаю, да.
Но не представляю, кому они понадобились. Наткнись
на них детишки — тут бы уже погоны были, протокол
писали, мелких успокаивали... Другие бомжи? — народ тёртый,
пальцем бы не притронулись, убежали... А больше
и грешить не на кого. Крысам уволочь тот же
череп не под силу, прочее зверьё сюда не попадёт —
дверь прикрыта.
Понимая правильность выводов друга,
Сергей не преминул осмотреться по сторонам —
стандартная, от всего далёкая рабочая окраина, почти выселки.
Ждущие капремонта пятиэтажки, разрисованная всякими непотребствами
детская площадка с переполненными урнами, небольшие, укатанные
паркуемыми на ночь автомобилями пустыри между домами. Вдалеке
какой-то дебил выставил на подоконник колонки и делится
с миром гениальными рифмами под три аккорда: «Конвой...
седой... бухой... судьбой». Людей у подъездов почти нет —
день, на работе все.