– Знаю. Но знаете ли это вы? – Его вопрос застает меня врасплох.
Вопрос застает меня врасплох.
– Конечно знаю! – отвечаю я горячо. – Разве я похожа на идиотку, которая не видит разницы между правдой и ложью?
– Правда? – В его голосе звучит горькое сомнение. – А кто я тогда на самом деле, Анна?
Я смотрю на него и понимаю, что не могу ответить сразу. Не потому, что не знаю, а потому, что знаю слишком много разрозненных деталей и не могу сложить их в цельную картину.
– Ты… – начинаю я и запинаюсь. – Ты не актер, это точно. Ты настоящий человек. Ты готовишь панкейки, совершенно забывая про камеру. Ты убираешь за собой в ванной, хотя никто тебя не просит. Ты… ты искренне заботишься о людях, которых даже не знаешь лично, и вкладываешь собственные деньги в их дома.
Он слушает меня молча, и выражение его лица постепенно смягчается.
– И еще вы очень приятно пахнете по утрам, – добавляю я тише, сама удивляясь собственной откровенности.
Максим долго смотрит на меня, не говоря ни слова. Потом медленно подходит ближе.
– Анна, – говорит он очень тихо, – а вы понимаете, что сейчас защищаете меня?
– Что? – не понимаю я.
– Вы защищаете меня от этих комментариев. От этих людей. Хотя знаете меня всего четыре дня.
Я смотрю на него и с изумлением понимаю, что он абсолютно прав. Я действительно защищаю его – горячо, эмоционально, не думая о последствиях. И сама не понимаю, откуда это взялось.
– Может быть, потому что эти люди вообще ничего не понимают, – говорю я. – Они думают, что весь мир состоит из фейков, что настоящих чувств не существует, что все делается только ради денег и популярности.
– А ты так не считаешь?
– Нет, – отвечаю я с полной уверенностью. – Определенно нет.
Мы стоим посреди гостиной, между нами всего два шага, и я ощущаю что-то странное. Словно воздух вокруг стал гуще, время замедлилось, а привычные звуки лофта – гудение кондиционера, шум машин за окном – отодвинулись куда-то далеко.
– Спасибо, – говорит он просто.
– За что?
– За то, что поверила мне. За то, что увидела во мне человека, а не персонажа.
И в этот момент я понимаю, что за это время между нами действительно что-то изменилось. Мы перестали быть просто участниками эксперимента. Мы стали… кем? Друзьями? Союзниками? Или чем-то совсем другим?
Я смотрю на него – на серые глаза, которые сейчас кажутся мне теплее обычного, на правильные черты лица, на то, как он стоит, слегка подавшись вперед, словно готов сделать шаг навстречу.