«Это безумие».
«Возможно. Но я провёл всю жизнь в тишине. Ваше молчание мне не страшно».
Она смотрела на него долго, потом написала:
«Расскажите о себе. Как вы стали капитаном? Как научились читать море?»
И Эрик рассказал. О детстве в рыбацкой деревне. О том, как отец ушёл в море и не вернулся. О матери, которая научила его видеть мир без звуков. О том, как он обнаружил, что может чувствовать изменения погоды по вибрации воздуха, предсказывать штормы по полёту птиц, находить путь по звёздам лучше любого лоцмана.
«Море говорит не только звуками, – написал он. – Оно говорит цветом волн, формой облаков, поведением рыб. Я научился слушать его языком».
Морена читала жадно, впитывая каждое слово. Потом написала свой вопрос:
«Вы когда-нибудь чувствовали себя одиноким? Даже среди людей?»
«Каждый день. Мир слышащих – это закрытый клуб. Они могут включить меня, но я никогда не буду полностью принадлежать им».
«Я помню это чувство. До проклятия. Быть среди людей и всё равно быть одной».
Они писали до заката, делясь историями, мыслями, воспоминаниями. Эрик узнал, что она была дочерью рыбака, как и он. Что любила петь с детства. Что морская ведьма Таласса влюбилась в неё, услышав её песню, и не приняла отказа.
«Она сказала, что если я не буду петь для неё одной, то буду петь для смерти, – написала Морена. – И что только настоящая любовь, которая не нуждается в моём голосе и красоте, сможет разрушить проклятие. Но кто полюбит убийцу? Кто полюбит женщину, не услышав её смеха, её слов, её песен?»
Эрик долго смотрел на эти слова. Потом написал:
«Тот, кто видит её душу».
Первая звезда появилась на небе. Морена вскочила, паника в её глазах. Она указала на дверь, потом на свои губы. Эрик понял – скоро начнётся.
Но вместо того чтобы уйти, он написал:
«Можно мне остаться? Я хочу увидеть».
«Нет! Это слишком ужасно. Вы не должны видеть меня такой».
«Пожалуйста. Мне нужно понять».
Она колебалась. Потом, когда вторая звезда зажглась на небе, кивнула обречённо. Указала на угол комнаты, подальше от окна, и Эрик сел там, наблюдая.
Превращение было мучительным. Он видел, как её тело напряглось, как она пыталась сопротивляться. Видел, как её рот открылся против воли, как грудь поднялась для первой ноты. И хотя он не слышал песни, он видел её силу.
Воздух вокруг Морены дрожал, словно от жара. Её волосы развевались в несуществующем ветре. Слёзы текли по её щекам, но она не могла остановиться. Она пела, и её лицо было маской страдания.