Эрик поднялся и подошёл к ней. Она попыталась отступить, всё ещё напевая, но он мягко взял её за руки. Они были ледяными, дрожащими. Он сжал их, пытаясь передать тепло, силу, поддержку.
Морена смотрела на него с изумлением, продолжая петь. Он не слышал её голоса, но чувствовал вибрацию – через её руки, через воздух, через камни башни. Это была самая печальная мелодия, которую он когда-либо ощущал.
Они стояли так всю ночь – она пела свою проклятую песню, он держал её руки, якорь в буре её мучений. Когда последняя звезда погасла перед рассветом и проклятие отпустило её, Морена упала ему на грудь, рыдая беззвучно.
Эрик обнял её, чувствуя, как она дрожит. Они не нуждались в словах. В этот момент двое одиноких душ нашли понимание, которое было глубже любых слов, любых песен.
Когда солнце поднялось над морем, Морена отстранилась. Её лицо было измученным, но в глазах появилось что-то новое. Не надежда – ещё слишком рано для надежды. Но, возможно, вера в то, что она не одна.
Она взяла перо и написала:
«Спасибо».
Эрик покачал головой и написал в ответ:
«Спасибо вам. За то, что позволили мне остаться».
Он ушёл с рассветом, но оставил припасы, книги, бумагу. И обещание вернуться снова. Гребя обратно к кораблю, Эрик думал о вибрации её песни, о холоде её рук, о тепле её слёз на своей груди.
Торвальд встретил его на палубе с облегчением и тревогой в глазах. «Капитан?» – спросил он жестами.
«Всё в порядке, – ответил Эрик. – Подними паруса. Мы идём домой. Но мы вернёмся».
И глядя на удаляющийся остров, он знал, что сдержит это обещание. Снова и снова, столько раз, сколько потребуется. Потому что некоторые проклятия можно разрушить только терпением, пониманием и присутствием.
А у него было время. Всё время в мире для женщины, которая пела для смерти, но жаждала жизни.
Месяц прошёл с того дня, как Эрик впервые остался на ночь. Месяц визитов – иногда коротких, между рейсами, иногда длинных, когда погода не позволяла выйти в море. Морена начала измерять время не восходами и закатами, а днями между его приходами.
Сейчас она сидела на вершине башни, разбирая его последний подарок – деревянную шкатулку с хитрым механизмом. Внутри лежали письма. Десятки писем, которые он написал ей во время последнего плавания.
«День первый после отплытия. Море спокойно. Думаю о том, как вы сказали, что забыли вкус апельсинов. В следующий раз привезу целый ящик из Солнечных островов».