– Помнишь, как ты назвал меня «волчицей»? Кай звал меня так за упрямство.
– Тогда я эволюционирую в охотника, который приносит волчице тайяки?
Она впервые за день посмотрела на него без горечи:
– Только если с ванилью.
Примирения не случилось. Когда они шли к станции, из тумана вынырнуло такси. За рулём – Такуми.
– Запрыгивай, Фудзивара. Дело на десять минут.
Аяко побледнела, но кивнула:
– Жди меня здесь.
– Что за дела? – Хару шагнул вперёд.
– Не твоё, – Такуми щёлкнул замками.
Машина растворилась в ливне, оставив Хару с зонтом и невысказанным вопросом. Он поднял с земли чек из аптеки: «Бандаж эластичный, размер M». И дата – сегодняшняя.
Дома Хару разобрал старую карту Токио. Обвёл район Сибуя, где погиб Кай. Нашел адрес клуба «Кайдзю». Позвонил Кэнто:
– Всё, что знаешь о Такуми.
– Его брат владел подпольным букмекером. После смерти Кая клуб закрыли.
– А долги?
– Говорят, Аяко взяла кредит на похороны под залог квартиры.
В полночь пришло сообщение: «Не жди завтра на тренировке». Без подписи. Хару вышел на балкон. Дождь стихал. Он бросил камень в темноту, слушая, как он тонет в луже внизу. Ссора оказалась не трещиной в лодке. Она была первым звоночком бури, где он не знал правил выживания.
Утром на пороге лежал пакет. Внутри – коробка тайяки с ванилью и записка: «Прости. А». Рядом – новый браслет: кожаный, с пластиной в виде баскетбольного кольца. На обороте гравировка: «Лучший пас – тот, в который веришь. К.».
Хару пришел в зал первым. Повесил браслет на сетку. Когда вошла Аяко с медицинским бандажём на лодыжке, он указал на подвеску:
– Кай даёт нам шанс?
– Нет, – она поправила бандаж. – Он напоминает: даже в одиночку можно забить. Но с пасом – красивее.
Она бросила ему мяч. Пас лёг в руки мягко, как признание.