– Аяко!
Она сделала вид, что не слышит, и отдала мяч Кэнто. Тот промахнулся. Хару не сдержался:
– Ты издеваешься?
– Я выбираю оптимальное решение, – она вытерла лицо полотенцем.
– Оптимальное для твоего эго!
Конфликт взорвался в раздевалке. Хару перегородил ей путь к душу:
– Думаешь, твой брат был бы горд? Ты играешь как одинокая волчица!
Аяко отшвырнула рюкзак:
– Не смей говорить о Кае! Ты понятия не имеешь, каково это – терять часть себя!
– Потому что ты никому не позволяешь стать этой частью!
Она рванула цепочку на шее – тонкое серебро со сколотым камнем. Браслет Кая.
– Вот видишь? – её голос дрогнул. – Я ношу его память, а ты ты носишь обиду, как прокладку для прыщей!
– Может, потому что ты вонзаешь в меня иглы при каждом пасе!
– А ты ведёшь себя как ребёнок, которого не взяли в игру!
Он толкнул полку с полотенцами. Металл грохнул, белая ткань укрыла пол, как саван.
– Хватит! – Кэнто встал между ними. – Вы оба ведёте себя как.
– Заткнись, Кэнто! – гаркнули они в унисон.
Аяко схватила рюкзак:
– Играй в свою командную идиллию без меня.
Дождь хлестал по крыше раздевалки, где Хару остался один. Он поднял браслет Аяко – камень выпал из оправы, оставив острый зубец. Вспомнил, как она рассказывала: Кай купил его на первую стипендию. «Защита от дураков», – шутил он. Хару сжал металл в кулаке, пока кровь не выступила на ладони.
Вечером он пришёл в кафе «Сакура», где Аяко подрабатывала. Она разносила заказы, лицо – каменная маска. Когда он сел за столик у окна, она подошла, не глядя:
– Заказ?
– Вернись.
– В команду? Или в твой спектакль «дружба»?
– Я.
– Суши-сет №2? Или пустые извинения?
Он схватил её за запястье. Она вздрогнула:
– Убирай руку.
– Верни браслет.
– Оставь себе. На память о том, как ты разбил последнее, что связывало меня с братом.
Он нашёл её у причала. Аяко сидела на мокрых досках, бросая камешки в воду.
– Кай говорил, – она не обернулась, – что ссоры – как трещины в лодке. Или заделываешь, или тонешь.
Хару сел рядом, протянул браслет с вправленным камнем:
– Я починил.
– Не всё можно починить.
– Но можно попробовать.
Она взяла браслет, но не надела:
– Я боялась, что если отдам тебе пас, а ты промажешь это будет как предать Кая снова.
– А я боялся, что твоя независимость – стена, через которую мне не пробиться.
Дождь усилился. Хару достал зонт, накрыл их обоих. Аяко вдруг рассмеялась: