Перед глазами вспыхнула картина – мамина гримерная, залитая кровью, – но я заставила себя изобразить невозмутимость. Я провоцировала Реддинга, чтобы он нанес удар в самое болезненное место, и направляла разговор именно туда, куда мне было нужно.
– Ты здесь разве не за этим? – спросил меня Реддинг бархатным и низким голосом. – Узнать, что мне известно об убийстве твоей матери?
– Я здесь, – ответила я, пристально глядя на него, – потому, что знаю: когда вы клялись мне, что я никогда не найду человека, который убил мою мать, вы говорили правду.
У каждого из пяти подростков в программе обучения прирожденных под руководством ФБР была своя специализация. Моей был профайлинг. Лия Чжан распознавала ложь. Несколько месяцев назад она определила, что слова Реддинга о моей матери, которые звучали как провокация, на самом деле были правдой. Сейчас я ощущала присутствие Лии на другой стороне одностороннего стекла. Она была готова разделить каждую фразу, которую я вытяну из отца Дина, на правду и ложь.
Время выложить карты на стол.
– Вот что я хочу узнать, – отчетливо проговаривая каждое слово, обратилась я к убийце, сидевшему напротив меня. – Какую именно разновидность правды вы используете? Когда вы обещали, что я никогда не найду того, кто убил мою мать, было ли это потому, что ее убила женщина? – Я помолчала. – А может, у вас были основания верить, что моя мама еще жива?
Десять недель. Уже десять недель мы искали зацепки – любые зацепки, сколь угодно малые, чтобы выйти на группировку серийных убийц, которые около шести лет назад инсценировали смерть моей матери. С тех пор она оставалась у них в плену.
– Это не обычный визит, да? – Реддинг снова откинулся на спинку стула, наклонил голову и скосил глаза – глаза как у Дина, – отстраненно рассматривая меня. – Дело не в том, что напряжение стало невыносимым, не в том, что мои слова месяц за месяцем разъедали тебя изнутри. Ты что-то знаешь.
Я знала, что мама жива. Я знала, что ее держат в плену эти чудовища. И я знала, что готова на все, на сделку с любым дьяволом, чтобы до них добраться.
Вернуть ее домой.
– Что бы вы ответили, – обратилась я к Реддингу, – если бы я сказала, что существует общество серийных убийц и оно остается скрытым, убивая девятерых жертв каждые три года? – Я слышала напряжение в собственном голосе. Он звучал словно чужой. – Что бы вы ответили, если бы я сказала, что у этой группы есть сложные ритуалы, что они убивают уже больше века и что