Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - страница 23
В море, как вахтенному начальнику, Кузнецову, приходилось почти ежедневно стоять две вахты, по четыре часа каждая. Сама по себе такая нагрузка не слишком велика. Однако к ней добавлялись самые разнообразные обязанности: командование артиллерийским плутонгом, пятой ротой (кочегаров). В его же ведении были часть верхней палубы и шлюпки. Ко всему этому на него возложили и обязанности дублера шифровальщика. Сам Кузнецов пишет об этом с определенной долей юмора:
«Ссылаться на загрузку не принято было: служебным временем считались круглые сутки. Если после «собаки» (то есть вахты с 0 до 4 часов) до подъема флага удавалось три-четыре часика поспать, считалось вполне нормальным. И все же служба тогда казалась более легкой. Был я холостяком, денег хватало, и, выбравшись на берег, я отводил душу с такими же беззаботными друзьями. Ибо как только съезжал на берег – отвечал лишь за свои личные поступки да помнил о времени возвращения «домой» – на корабль. А о службе беспокоился, только находясь на крейсере»[6].
Первый командир крейсера «Червона Украина» Н.Н. Несвицкий. Из архива журнала «Морской сборник»
Зато «беспокоился» Кузнецов как подобает, что было замечено командиром крейсера. Очень скоро его назначили старшим вахтенным начальником, притом что другие служили дольше его. В очередной аттестации Несвицкий отметил: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке».
Обзавелся ли он недоброжелателями из-за быстрого карьерного роста? Исключать такого нельзя, но отношение к себе заслужил самое что ни на есть доброе. В общении с людьми прост и даже бесхитростен, правдив, всегда готов в большом и малом помочь товарищам. Не угодничал перед начальством и не заискивал перед подчиненными. Бывший штурман крейсера Пантелеев отмечал, что Кузнецов «мог быть и груб в разговоре с товарищами, но я ясно видел и чувствовал, что это была какая-то искренняя, теплая грубость, и обижаться на нее никто не мог. Больше того, он не боялся и возражать начальству, если чувствовал себя правым». Он же вспоминал характерный эпизод. Штатные штурманы чувствовали себя хозяевами на мостике и сами нередко командовали рулевыми и сигнальщиками, хотя те состояли в подчинении вахтенного начальника. То же произошло и на вахте Кузнецова. После этого он отозвал штурмана «и не грубо, но очень четко и негромко сказал: «Послушай, Пантелеев, на вахте стою я и за движение корабля отвечаю по уставу… команды рулевому об изменении курса должен подавать я… иначе я здесь не нужен, да это требует и устав… если ты не согласен, придется доложить командиру». Кузнецов был абсолютно прав… Отношения наши не испортились».