Только один Петр Васильич, учитель литературы, высокий, худой, сутулый, с круглой проплешиной меж летучих кудрей, встречая венькину мать на улице, говорил о мальчишке с особенным теплом.
– Вы его не ругайте за «тройки», и тетрадки у него вряд ли лучше станут; он, может, дар имеет такой, что не всякий оценит. Иной раз такое скажет… Вот вы говорите – камешки. Мы вчера сочинение писали – ну, по развитию речи – описание предмета. Кто-то плюшевого медведя описывал, кто-то – велосипед… А ваш, гляжу, сияет, и буквицы словно ровнее стали. Читаю: о камне пишет, целую историю. Мол, пошел он однажды летом к Трехскалке, сел передохнуть на солнышке, а камень этот позвал его отцовским голосом.
Мать только руками всплеснула:
– Да откуда он голос отца-то знает! Веньке месяца три было, как отец из семьи ушел.
– Выходит, услышал. А дальше вот что пишет: камень – всему голова. Удивительно! Ведь мы что внушаем на уроке: хлеб – всему основа, наука – всему голова… И так убедительно даже доказывает: на чем здание строится? – на камне, что на могилу клали? – опять же камень. А поклонялись наши предки кому? – каменным идолам. Там много всего, я не упомнил… Вы берегите его. Он по-своему и поэт, и художник. Он меня прямо заставил об этих камнях всерьез думать. Вот послушайте: «Как счастлив камешек в пыли, бредущий по лицу земли…» – и весь стишок до конца продекламировал, да громко так, выразительно – к немалому изумлению прохожих.
Мать как-то засмущалась даже, что учитель, идя по улице, на глазах соседок, ей стихи читает…
***
– Вень, Варьке травы нарви! Не хочу выпускать, со дня на день опростается. У Базыра, слышь, сочнее будет, знаешь, там, у водомерного моста… Да в воду, смотри, не лезь, долго ли застудиться…
Венька – холщовый мешок под мышку – и айда на Базыр. Трава там, и вправду, сочнее будет. И камешков по всему берегу – выбирай хоть на память, хоть на радость!
Рвет парнишка траву да нет-нет – взглянет на камушки-то. Остановится, бросит мешок и роется в прибрежной гальке. А она семицветной радугой переливается – загляденье! Речка-тихотечка обкатала да расцветила ее – не оторваться Веньке, нет! И чем ближе к воде, тем ярче они, заманчивее… Переступает, как зачарованный, с камня на камень, хочет глянуть на те камешки, что на дне перекатываются. И вот уже стоит по колено в ледяной воде, забыв материно предупреждение (Базыр-то ведь и летом холодный, никто не купается, горная речушка), стоит, забыв закатать штаны, наклонившись над рябью потока, всматривается вглубь – зовет его камешек, вот прямо из-под воды светит…